ДокументыДокументы палатыДокументы АПСООбзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Свердловской области за 2021 г.

Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Свердловской области за 2021 г.

Обзор дисциплинарной практики

Адвокатской палаты Свердловской области

за 2021г.

В 2021г. квалификационной комиссией и Советом АПСО было рассмотрено 80 дисциплинарных производств. По 39 дисциплинарным делам квалификационная комиссия пришла к заключению он необходимости прекращения дисциплинарных производств по различным основаниям, с чем Совет адвокатской палаты согласился. В отношении 36 адвокатов дисциплинарные производства закончились наложением взысканий. При этом 14 адвокатам были вынесены замечания, 19 - предупреждения, 3 адвокатам был прекращен статус. В отношении 5 адвокатов Совет, согласившись с заключениями квалификационной комиссии о наличии состава дисциплинарного проступка, прекратил дисциплинарные производства вследствие малозначительности совершенного адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

Заключения квалификационной комиссии по некоторым наиболее интересным и поучительным дисциплинарным производствам приведены в данном Обзоре.

1. В соответствии с п.2.1 ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката при поступлении в отношении одного адвоката нескольких жалоб, представлений, обращений президент адвокатской палаты субъекта Российской Федерации либо лицо, его замещающее, вправе возбудить по ним объединенное дисциплинарное производство.

Введение доверителей в заблуждение и гарантирование положительного результата по делу является недобросовестным поведением, влекущим дисциплинарную ответственность адвоката

Дисциплинарное производство в отношении адвоката А. возбуждено на основании представления органа государственной власти, уполномоченного в области адвокатуры

В представлении указано:

«В Главное управление Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области (далее – Главное управление) поступило обращение М. о нарушении адвокатом А. законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре…

В ходе рассмотрения обращения установлено, что между адвокатом А. и К . было заключено устное соглашение о представлении интересов К. Услуги адвоката А. оплачены М. в ходе их личной встречи 20.05.2020г. путем передачи денежных средств в размере 400 000 рублей.

По условиям соглашения адвокат А. обязан оказать правовую помощь при рассмотрении ходатайства об условно-досрочном освобождении осуждённого К. При этом, в случае удовлетворения ходатайства судом, указанная сумма являлась стоимостью оказанных адвокатом услуг, а в случае отказа – полностью возвращалась доверителю. Впоследствии адвокатом А. возвращено заявителю 295 000 рублей.

Таким образом, в нарушение пункта 2 статьи 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31.05.2002 № 63-ФЗ (далее - Закон), согласно которому, соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу, адвокат А. оказывал юридические услуги К. без заключения соответствующего соглашения.

Кроме того, в нарушение пункта 4.1 статьи 25 Закона, адвокатом А. включено условие, согласно которому, размер выплаты доверителем вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания адвокатом юридической помощи по уголовному делу.

В соответствии с пунктом 1 статьи 18 Кодекса нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Кодексом.

Пункт 7 статьи 17 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон) предусматривает, что представление о возбуждении дисциплинарного производства, внесенное в адвокатскую палату субъекта Российской Федерации территориальным органом юстиции, рассматривается квалификационной комиссией и советом адвокатской палаты субъекта Российской Федерации в порядке, предусмотренном Кодексом..»

Представление заканчивалось просьбой возбудить в отношении адвоката А. дисциплинарное производство и рассмотреть вопрос о применении в отношении вышеуказанного адвоката мер дисциплинарной ответственности.

Согласно пп. 3 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката представление, внесенное в адвокатскую палату органом государственной власти, уполномоченным в области адвокатуры является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Кроме того, в АПСО также поступила жалоба от доверителя – осужденного К. в которой он утверждает, что адвокат А. соглашение в письменном виде оформлять отказался, однако поручился, что окажет всю необходимую помощь в суде, куда даже не явился. Когда суд первой инстанции ходатайство об условно-досрочном освобождении не удовлетворил, адвокат А. отказался вернуть гонорар, заявив, что свою работу он осуществит в суде второй инстанции и гарантирует, что результат он достигнет именно там. Областной суд оставил решение без изменения, после чего А. возвратил 295 000 руб., заявив, что 105 000 руб. являются его гонораром, хотя такой договоренности не было.

Поскольку в доводах представления и жалобе доверителя имелись сведения о несоблюдении адвокатом А. норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката, президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство

Адвокат А.. каких-либо письменных объяснений не представил.

На заседании квалификационной комиссии адвокат А. пояснил, что соглашение в письменном виде действительно не заключал, поскольку инициаторами обращения к нему были родители К. с которыми он общался исключительно по телефону. Квитанцию о получении гонорара в сумме 400 000 руб. он выдал М. т.к. данные деньги получил от неё. Также адвокат заявил, что положительного результата никому не гарантировал, однако внятного объяснения причин назначения столь крупного гонорара и возвращения гонорара в сумме 295 000 руб. адвокат А. квалификационной комиссии не дал.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала следующие документы:

- распоряжение президента АПСО о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката А.

- представление органа государственной власти, уполномоченного в области адвокатуры ( в лице и.о начальника Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области Т. ) в отношении адвоката А.

- обращение М. о неправомерных действиях адвоката А.

- жалобы К. в отношении адвоката А.

- копию кассового чека о переводе М. от А. денег в сумме 295 000 руб.

При рассмотрении дисциплинарного производства квалификационная комиссия учитывает следующее.

Жалоба в отношении адвоката А. поступила от гр. М., которая не является субъектом перечисленным в п. 1 ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката, обращение которого является поводом для возбуждения дисциплинарного производства. Вместе с тем, жалоба М. поступила на рассмотрение в территориальный орган юстиции (ГУ МЮ РФ по Свердловской области) и доводы, изложенные в жалобе, послужили основанием для принесения данным органом представления в адрес адвокатской палаты.

Кроме того, в отношении этого же адвоката, в АПСО поступила жалоба К. в интересах которого должен был выполнить поручение адвокат А.

В силу ст. 6.1 Кодекса профессиональной этики адвоката данный гражданин является доверителем и его жалоба в соответствии с пп.1 п.1 ст. 20 КПЭА также является допустимым поводом для возбуждения в отношении адвоката А. дисциплинарного производства.

В соответствии с п.2.1 ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката при поступлении в отношении одного адвоката нескольких жалоб, представлений, обращений президент адвокатской палаты субъекта Российской Федерации либо лицо, его замещающее, вправе возбудить по ним объединенное дисциплинарное производство, что и следует из содержания распоряжения президента АПСО по данному дисциплинарному производству.

После возбуждения дисциплинарного производства лица, органы и организации обратившиеся с жалобой, представлением, сообщением, адвокат, в отношении которого возбуждено дисциплинарное производство, а также представители перечисленных лиц, органов и организаций являются участниками дисциплинарного производства.( п.6 ст.19 КПЭА)

Право участников дисциплинарного производства знакомиться с материалами дисциплинарного производства, участвовать в заседании комиссии лично или через представителя, давать по существу разбирательства устные и письменные объяснения и предоставлять доказательства закреплено п.5 ст.23 КПЭА.

В соответствии с п.1 ст.23 КПЭА разбирательство в квалификационной комиссии осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.

Автором представления и доверителем в качестве доказательств предоставлены обращение М. с приложенными копиями платежных документов

Адвокат А. в опровержение доводов представления предоставил устные объяснения.

Оценив сведения, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, документах в их совокупности, учитывая устные объяснения, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу о наличии в действиях ( бездействии) адвоката А. нарушений требований ФЗ Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия находит установленным, что адвокат А. приняв поручение на представительство интересов К. в качестве защитника, надлежащим образом соглашение не оформил, несмотря на ограничения в Законе, поставил размер гонорара и его обоснованность в зависимость от результатов рассмотрения дела, ввел доверителей в заблуждение гарантировав положительный результат по делу, нарушив условия устного договора с доверителями часть гонорара присвоил.

Квалификационная комиссия исходит из следующего.

В силу положений пп.4 п.1 ст.7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

Анализируя имеющиеся доказательства, квалификационная комиссия считает установленным, что адвокат А. не проявил добросовестности как при заключении соглашения, нарушив при этом право доверителя на информированность о его существенных условиях, так и оформлении документов.

В ст.25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» раскрывается суть и понятие Соглашения об оказании юридической помощи, в частности, в п.2. указано, что соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

п. 4. Существенными условиями соглашения являются:

1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате;

2) предмет поручения;

3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь;

4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения;

Заключение соглашения в письменной форме позволяют определить взаимные права и обязанности адвоката и доверителя в связи с выполнением конкретного поручения. Не выполнив этого, адвокат нарушил п.2,4, ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» обязывающие адвоката заключать соглашение в письменном виде, в письменном договоре с доверителем отражать в качестве существенных условий договора предмет поручения, размер и характер ответственности, условия выплаты доверителем вознаграждения.

Как следует из материалов дисциплинарного производства А. оказывал помощь К. в качестве защитника, в рамках уголовного судопроизводства.

Вместе с тем в п.4.1 ст.25 вышеуказанного закона указано : В соответствии с правилами, установленными советом Федеральной палаты адвокатов, в соглашение об оказании юридической помощи может включаться условие, согласно которому размер выплаты доверителем вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания адвокатом юридической помощи, за исключением юридической помощи по уголовному делу и по делу об административном правонарушении.

Это требование Закона адвокатом А. также нарушено..

Как следует из пояснений доверителя, соглашение на ведение дела адвокат в письменном виде не составил, необходимую помощь К. не оказал, деньги присвоил.

В связи с этим квалификационная комиссия отмечает, что действия адвоката А. противоречат требованиям п. 1, 2 ст.8 КПЭА. в частности при осуществлении профессиональной деятельности честно, разумно, добросовестно и своевременно исполнять свои обязанности, уважая права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи

Адвокат не смог объяснить квалификационной комиссии основания для получения столь крупного гонорара и свои последующие действия по возвращению его большей части заявителю. Поэтому квалификационная комиссия находит обоснованными доводы обращений о том, что адвокат при принятии поручения ввел доверителей в заблуждение гарантируя благополучное разрешение ситуации, при этом обещая полностью возвратить полученный гонорар. Впоследствии адвокат возвратил лишь часть гонорара, т.е. проявил недобросовестность и бесчестность.

Следует отметить, что в соответствии с п.2 ст.10 КПЭА Адвокат не вправе давать лицу, обратившемуся за оказанием юридической помощи, или доверителю обещания положительного результата выполнения поручения.

Этот запрет адвокат А. также проигнорировал.

Вместе с тем, квалификационная комиссия считает необходимым разъяснить доверителю, что претензии относительно размера гонорара и возврата уплаченных адвокату А. денег, находится вне рамок компетенции квалификационной комиссии и могут быть разрешены исключительно в судебном порядке.

Поскольку адвокат А. нарушил требования соблюдать нормы адвокатской этики, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, квалификационная комиссия усмотрела в его действиях состав дисциплинарного проступка.

Совет, АПСО. согласившись с заключением квалификационной комиссии вынес адвокату предупреждение

2. Мнение адвоката, активно осуществляющего защиту обвиняемого и заявившего во время судебного заседания о самооговоре подзащитного, указав в качестве причины на психические отклонения подсудимого, ошибочно расценены судом первой инстанции как нарушение п п.7 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката который гласит, что адвокат не вправе допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства.»

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании обращения суда в отношении адвоката.

21.10.2020г. в АПСО поступило обращение ( частное постановление) судьи городского суда Свердловской области в отношении адвоката К.

В частном постановлении судья указывает: « Приговором городского суда Ш. признан виновным в незаконном приобретении и хранении без цели сбыта наркотических средств в крупном размере, т.е. в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Защиту Ш. осуществлял адвокат К. на основании ордера № , выданного Свердловской областной коллегией адвокатов.

В ходе судебного следствия Ш. виновным себя по предъявленному обвинению по ч.2 ст.228 УК РФ признал в полном объеме, в содеянном раскаялся, дал признательные показания.

Однако, его защитник - адвокат К. полагал, что Ш. себя оговаривал, поскольку, по мнению адвоката, данное преступление Ш. не совершал. При этом, в качестве причин для самооговора адвокат указывал на психическое здоровье подзащитного, по его мнению, воля его подзащитного ослаблена, поскольку он является малограмотным, его показаниям доверять нельзя, поскольку он не говорит правду, не сопоставляет с фактами, которые имели место быть по настоящему делу. Какие-либо иные причины для самооговора Ш. приведены адвокатом К. не были. Вместе с тем, согласно заключению комиссии экспертов которое было исследовано в ходе судебного следствия, Ш. признаков хронического, психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики не обнаруживал…. В ходе рассмотрения уголовного дела по существу адвокат К. был отстранен судом от участия в деле. В целях обеспечения Ш. квалифицированной юридической помощи в соответствии со ст. 48 Конституции РФ. судом ему был назначен другой адвокат в порядке ст. 51 УПК РФ, который вступил в дело с согласия самого подсудимого Ш. Вместе с тем, Федеральным законом от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об обязательной адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. Однако, это не означает возможность использования любых средств и способов защиты. Согласно личности Ш. он имеет средне-техническое образование, место работы, положительно характеризуется по месту жительства, имеет устойчивые социальные связи.

Таким образом, суд приходит к выводу, что адвокатом К., допустившим высказывания в адрес его подзащитного Ш. о его малограмотности, о болезненном состоянии психики Ш. с чем был не согласен сам Ш. , нарушен Кодекс профессиональной этики адвоката, п.7 ст. 9 которого гласит, что адвокат не вправе допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства….»

… Адвокат К. представил письменные объяснения к которых указал, что его отстранение от защиты Ш. было незаконным, он действовал в интересах подзащитного. Адвокат указывает: «….Почти каждое судебное заседание Ш. менял позицию то признавая, то отрицая вину, при выяснении судом позиции защитника, я обоснованно заявил, что вина Ш. отсутствует и когда он ее признает, то самооговаривает себя. Также я предупредил суд, что опираться только на признание вины Ш. нельзя, поскольку его воля ослаблена он страдал умственной отсталостью и легко поддается влиянию. Данное высказывание было направлено на защиту Ш. чтобы суд критически относился к позиции признания вины Ш. поскольку она является самооговором. Ш. каких-либо возражений и несогласий с высказанной защитником позиции не заявлял. Поэтому вывод об умалении чести и достоинства Ш.. ошибочен и неуместен…» Частное постановление и приговор суда адвокат К. обжаловал.

Будучи надлежащим образом уведомленным о возбуждении дисциплинарного производства, правах, предусмотренных п.5 ст.23 КПЭА, а также дате, времени и месте заседания квалификационной комиссии адвокат новых объяснений не представил, однако в адрес комиссии им направлено определение Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда которым приговор городского суда Свердловской области в отношении Ш. был отменен, уголовное дело передано на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии судебного разбирательства в ином составе. Как следует из содержания определения, причиной отмены приговора явилось нарушение права подсудимого на защиту. При этом судебная коллегия признала обоснованными доводы адвоката К. , а отстранение адвоката К. от защиты Ш. незаконным.

На заседании квалификационной комиссии адвокат доводы письменных объяснений подтвердил, кроме того заявил, что, по его мнению, ошибку допустил не только суд, но его коллега по защите, назначенный в процесс вместо него и не возражавший против действий судьи.

Судья городского суда Свердловской области на заседание квалификационной комиссии не явилась.

Квалификационная комиссия считает возможным рассмотреть настоящее дисциплинарное производство при данной явке, поскольку в п.3. ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката указано, что неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились на заседание комиссии.

Квалификационной комиссией исследованы документы по дисциплинарному производству в, в том числе - копия определения Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда, которым приговор городского суда Свердловской области в отношении Ш. был отменен. В определении указано: «…у адвоката имелись основания полагать в наличии самооговора со стороны доверителя. Судя по материалам уголовного дела, в том числе протокола судебного заседания усматривается, что адвокатом для осуществления защиты Ш. и с учетом показаний последнего в ходе исследования фактических обстоятельств дела заявлен ряд ходатайств в интересах своего подзащитного, задавались вопросы участникам судебного заседания, адвокат занимал активную защитную позицию. Нарушений, связанных с неисполнением адвокатом установленных в отношении адвокатов ограничений, по данному делу не установлено, действия адвоката по существу были направлены на реализацию избранной его подзащитным позиции, которая не была последовательной.

При таких обстоятельствах, выводы суда о том, что адвокат, осуществляя защиту интересов Ш. , заняв позицию, противоположную позиции своего подзащитного, действовал вопреки его интересам, не соответствует, по мнению судебной коллегии, материалам дела. Суд безосновательно отстранил адвоката К. от защиты Ш., чем нарушил право подсудимого на защиту, что является существенным нарушением требований уголовно-процессуального закона, повлиявшим на исход дела, и является безусловным основанием для отмены приговора и направления уголовного дела на новое судебное рассмотрение, поскольку данное нарушение не может быть устранено в суде апелляционной инстанции…»;

При рассмотрении дисциплинарного производства квалификационная комиссия исходит из следующего.

В соответствии с пп. 4 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката обращение суда (судьи), рассматривающего дело, представителем (защитником) по которому выступает адвокат в адрес адвокатской палаты является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

В соответствии с п.1 ст.23 КПЭА разбирательство в квалификационной комиссии осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.

Автором обращения в качестве доказательств предоставлено лишь собственно частное постановление.

Адвокат К. в качестве доказательств представил письменные и устные объяснения, копии апелляционных жалоб, определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда.

Оценив сведения, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, документах в их совокупности, учитывая объяснения адвоката, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу об отсутствии в действиях ( бездействии) адвоката К. нарушений требований ФЗ Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия находит установленным, что адвокат К. осуществляя защиту Ш. действовал в соответствии с требованиями законодательства об адвокатской деятельности и нормами Кодекса профессиональной этики адвоката. Как следует из материалов дисциплинарного производства, поводом для дисциплинарного производства послужило частное постановление судьи, доводы постановления основывались на решении судьи об отводе адвоката К. от защиты Ш. Вместе с тем вышестоящей судебной инстанцией решение об отводе адвоката К. было признано незаконным, приговор отменен ввиду нарушения права подсудимого на защиту, частное постановление в отношении адвоката К. отменено. При таких обстоятельствах квалификационная комиссия находит, что доказательств нарушения адвокатом К. требований п. 2 ст.8; пп.7 п.1ст.9; ст.12 Кодекса профессиональной этики адвоката не имеется, доводов, опровергающих письменные документы и объяснения адвоката К. другим участником дисциплинарного производства не представлено. Поэтому квалификационная комиссия не усматривает в действиях адвоката нарушений законодательства об адвокатуре, адвокатской деятельности и требований норм Кодекса профессиональной этики адвоката и приходит к заключению о необходимости прекращения дисциплинарного производства.

Совет адвокатской палаты с заключением квалификационной комиссии согласился.

2. Юридически правильное оформление взаимоотношений с доверителем -профессиональная обязанность адвоката. Невыполнение этой обязанности, включение во взаимоотношения между доверителем и защитником посредника – коммерческой структуры в форме ООО, свидетельствуют о недобросовестности адвоката и пренебрежении интересами лица, обратившегося к адвокату за юридической помощью, т.е. нарушении требований законодательства об адвокатуре.

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании представления вице-президента АПСО по материалам проведенной проверки.

Из представления вице-президента АПСО следует, что в адрес адвокатской палаты Свердловской области поступила жалоба гр. С. в отношении адвоката И. осуществляющего профессиональную деятельность в адвокатском образовании адвокатский кабинет.

В жалобе С. предъявляет претензии к качеству работы адвоката, просит привлечь его к дисциплинарной ответственности и обязать возвратить необоснованно полученный адвокатом гонорар.

Проведенной вице-президентом АПСО проверкой доводов жалобы установлено следующее.

Адвокат И. на стадии предварительного следствия осуществлял защиту в уголовном деле по обвинению С.Г. – сына заявительницы.

Из содержания жалобы следует, что договор на оказание юридических услуг С. заключила с ООО «Д», в которое внесла оплату в размере 150 000 рублей. Для осуществления защиты С. данная фирма предоставила адвоката И., который осуществляет профессиональную деятельность в адвокатском кабинете.

В жалобе С. указывает на недобросовестное отношение адвоката к выполнению обязанностей защитника утверждая, что ООО «Д» и адвокат И. получив гонорар в размере 150 000 тысяч рублей в рамках договора защиты, бездействуют, свои обязательства не выполняют, тем самым нарушают условия заключенного договора. После предъявления ею претензий и отказа от услуг, отказываются расторгнуть договор в досудебном порядке и возвратить деньги.

Вице-президент АПСО в представлении утверждает, что доводы жалобы свидетельствуют о нарушении адвокатом требований ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из имеющихся материалов следует, что адвокат И., приняв на себя обязанности по защите С. Г. соглашения об оказании юридической помощи как, это предусмотрено ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», с С. не заключил, гонорар в кассу адвокатского образования не внес, в качестве формального доверителя использовал коммерческую организацию

Вице-президент АПСО полагает, что адвокатом И. совершены действия, влекущие применение мер дисциплинарного воздействия, поскольку адвокат

Соглашаясь с доводами представления, президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство по признакам нарушения адвокатом И. требований пп.1,4 п.1 ст.7; п.1,2,4,6 ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.1,2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокатом даны письменные объяснения, в которых он утверждает : « С жалобой С. не согласен, считаю жалобу и доводы, изложенные в ней незаконными и необоснованными, а также противоречивыми, не соответствующие фактическим обстоятельствам дела.… ко мне обратился генеральный директор ООО «Д» с поручением о защите С.Г.

…. между мной и ООО «Д» заключено соглашение об оказании юридических услуг (ст.6.1 Кодекса профессиональной этики адвоката)… от ООО «Д» получены документы (информационная записка, разрешение на свидание, копия паспорта С. ., копия договора с адвокатом Б. , апелляционная жалоба на постановление о мере пресечения), контактные данные С, ., созвонился со С. , для знакомства, получения устного разрешения на ведения дела ее сына, а также для оставления своих координат, номера телефона…. . я встретился со С. , предоставил отчет о проделанной работе, передал документы, полученные при ознакомлении с материалами дела, консультировал, получил заявления об отказе от защиты ее сына С. Г. , а также ей объяснил, что необходимо получить отказ от самого С.Г.., на что она ответила согласием. По окончанию встречи С. претензий по объему выполненной работы не имела, о чем в акте проведенных мероприятий в рамках договора оказанных юридических услуг своей подписью подтвердила принятие работ, а также собственноручно написала «Претензий к адвокату И. на имею» Отказ от моей защиты С.Г. написал 17.11.2020г., о чем мне стало известно от следователя.

Принимая во внимание вышеизложенное, в моих действиях отсутствует нарушение требований законодательства РФ об адвокатуре и адвокатской деятельности, а также Кодекса профессиональной этики адвоката.»

К объяснениям адвокат приложил копию своего соглашения с ООО «Д» , акт проведенных мероприятий, копии корешков ордеров адвоката И..

На заседании квалификационной комиссии адвокат доводы письменных объяснений подтвердил и заявил, что свои обязанности по договору выполнял добросовестно. В то же время адвокат признал, что с фактическими доверителями – С. и её сыном соглашения об оказания юридической помощи не заключал, положения ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и ст.6.1 Кодекса профессиональной этики адвоката не разъяснял, несмотря на то, что ему было известно об оплате С. за защиту сына 150 000 руб. Также адвокат заявил, что сумму своего гонорара – 30 000 руб. он так от фирмы и не получил.

Заявитель С. на заседание квалификационной комиссии не явилась.

Квалификационной комиссией исследованы имеющиеся в дисциплинарном производстве документы, в том числе

- копия договора № от 22.10.2020 заключенного между ООО «Д » и С. В п.1 Предмет договора указано: 1.1. Исполнитель (ООО «Д») принимает к исполнению поручения Заказчика ( С.) на оказание юридических услуг, для чего обязуется совершать юридические и иные действия в объеме, оговоренным настоящим Договором; 1.2. Перечень юридических услуг: Защита С. Г. по уголовному делу по ст.228 УК РФ на стадии предварительного расследования до принятия процессуального решения в порядке ст.217 УПК РФ, выезд защитника, консультация.

- копия соглашения от 23.10.2020г. заключенного ООО «Д» в лице генерального директора Х. «Доверитель», адвоката И. « Адвокат» Предмет договора сформулирован так: 1.1. Доверитель поручает, а Адвокат принимает на себя обязанности доверителя по выполнению следующих юридических услуг: Защита С. Г. по уголовному делу по ст. 228 УК РФ на стадии предварительного расследования до принятия процессуального решения в порядке ст. 217 УПК РФ, выезд защитника, консультация.

1.2. Доверитель выплачивает Адвокату за выполнение работы вознаграждение в порядке, в размере и в срок определенном настоящим соглашением.

В соглашении имеются такие формулировки:

2.1 Доверитель: д) вправе получать информацию от Адвоката о ходе исполнения поручения.

2.2 Адвокат обязан: б) согласовывать правовую позицию по делу с доверителем и ставить его в известность о предполагаемых действиях в связи с выполнением поручения,

3.1. Доверитель выплачивает вознаграждение Адвокату в размере 30 000 (Тридцать тысяч) рублей (НДС не облагаются).

3.2. Оплата производится любым из действующих способов расчета (безналичного перечисления денежных средств и/или оплата наличными), при безналичном расчете:

- копию акта проведенных мероприятий в рамках договора оказания юридических услуг ( между ООО «Д» и С. ) без указания даты составления. В акте имеется запись: «Претензий к адвокату И. не имею»

При рассмотрении дисциплинарного производства квалификационная комиссия учитывает следующее.

Жалоба в отношении адвоката И. поступила от гр. С. которая непосредственно с адвокатом соглашения не заключала и поэтому по формальным признакам не является субъектом, перечисленным в п. 1 ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката, обращение которого является поводом для возбуждения дисциплинарного производства. Вместе с тем, заявление С. поступило на рассмотрение вице-президенту АПСО и доводы, изложенные в жалобе, послужили основанием для принесения данным лицом представления в адрес Совета адвокатской палаты.

Согласно пп. 2 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката представление, внесенное в адвокатскую палату вице-президентом адвокатской палаты либо лицом, его замещающим является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Доводы вице-президента АПСО подтверждены жалобой С., документами, приложенными к заявлению С. .

Адвокат И. представил письменные объяснения, копии соглашений об оказании юридической помощи, копии документов о выполнении соглашений. На заседании квалификационной комиссии дал также устные объяснения .

В связи с изложенным квалификационная комиссия считает установленным, что адвокат И. в период с 03.11.2020г по 17.11.2020г осуществлял защиту С. Г.

Приняв на себя обязанности по защите С .Г. соглашения об оказании юридической помощи как это предусмотрено ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат И. ни с С. , ни с подзащитным С.Г. не заключил, гонорар в кассу адвокатского образования не внес.

Оценив сведения, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, документах в их совокупности, учитывая устные и письменные объяснения, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия приходит к выводу о наличии в действиях ( бездействии) адвоката И. умышленных нарушений требований законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия исходит из следующего.

В силу положений пп.4 п.1 ст.7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката

В соответствии с подп.1 п.1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя. На это же адвокатов ориентирует и п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката: «… при осуществлении профессиональной деятельности добросовестно, квалифицированно принципиально исполнять свои обязанности, активно защищая права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами…», а п.2 ст.8 КПЭА обязывает адвоката уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи

Анализируя имеющиеся доказательства, квалификационная комиссия считает установленным, что в создании конфликтной ситуации виновен именно адвокат, недобросовестно отнесшийся к выполнению профессиональных обязанностей. Адвокат И. не проявил квалифицированности и добросовестности как при заключении соглашения, нарушив при этом право доверителя на информированность о его существенных условиях, так и оформлении финансовых взаимоотношений.

В ст.25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» раскрывается суть и понятие Соглашения об оказании юридической помощи, в частности, в п. 1 зафиксировано, что адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем.

в п.2. указано, что соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

п. 4. Существенными условиями соглашения являются:

2) предмет поручения;

3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь;

4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения;

5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения.

В п.6 ст.25 вышеуказанного закона указано: «Вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением».

Заключение соглашения в письменной форме позволяют определить взаимные права и обязанности адвоката и доверителя в связи с выполнением конкретного поручения.

Однако, как следует из материалов дисциплинарного производства, адвокат свои обязанности по надлежащему оформлению взаимоотношений с доверителями не выполнил.

Утверждение адвоката И. о том, что его доверителем по поручению является ООО «Д», а не мать подзащитного- С. является как минимум заблуждением, свидетельствует о непонимании адвокатом положений ст. 6.1 Кодекса профессиональной этики и, как оправдывающие адвоката, квалификационной комиссией не принимаются.

Адвокат не мог не понимать, что ООО не может оказывать услуги по осуществлению защиты в уголовном судопроизводстве. По существу, данная фирма имея собственный коммерческий интерес выступила в роли посредника между фактическим доверителем (С.) и профессиональным защитником - адвокатом. И. как юрист -профессионал и адвокат обязан был в сложившейся ситуации проявить разумность, добросовестность и квалифицированность: разъяснить С.. и своему подзащитному положения ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и ст.6.1 Кодекса профессиональной этики адвоката, и заключить соглашение об оказании юридической помощи непосредственно с С. либо со С.Г. . Адвокат И. таких попыток даже не предпринял, видимо забыв, что в соответствии со ст.2 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам.

В связи с изложенным, квалификационная комиссия полагает, что адвокатом И. нарушены положения п.1,2,4, 6 ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» обязывающие адвоката заключать соглашение в письменном виде, в письменном договоре с доверителем отражать в качестве существенных условий договора предмет поручения, размер и характер условия выплаты доверителем вознаграждения, а также вносить полученное вознаграждение в кассу адвокатского образования.

Кроме того, квалификационная комиссия полагает необходимым обратить внимание на следующее обстоятельство.

Из содержания текста соглашения, заключенного ООО «Д» и адвокатам И. следует, что ООО вправе требовать информацию по выполнению поручения, а адвокат обязан не только её предоставлять, но и согласовывать правовую позицию по делу и ставить ООО в известность о предполагаемых действиях в связи с выполнением поручения. По существу, это предполагает разглашение адвокатской тайны неопределенному кругу лиц, что явно противоречат основополагающим принципам адвокатской деятельности. ( ст.8 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и ст.6 Кодекса профессиональной этики адвоката). Уже в силу этого соглашение с фирмой ООО «Д. » было неприемлемо.

Дисциплинарное обвинение С., относительно несвоевременного и некачественного выполнения И. обязанностей по защите С. квалификационная комиссия находит не подтвержденным. Доводы доверителя опровергаются объяснениями адвоката и актом выполненных работ, в котором указано, что претензий к адвокату И. не имеется. Вместе с тем квалификационная комиссия считает необходимым указать, что просьба заявителя относительно возврата уплаченных ею ООО «Д » денег, находится вне рамок компетенции квалификационной комиссии и может быть разрешена исключительно в судебном порядке.

Таким образом квалификационная комиссия находит доказанной вину адвоката И. в умышленном нарушении:

- п.п. 1 п.1 ст.7 Федерального Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» - обязывающем адвоката И. честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя .;

- п.п. п.1,2,4,6 ст.25 Федерального Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» - предписывающего адвокату И. заключить с доверителем соглашение в письменном виде, внести гонорар в кассу адвокатского образования;

- п.п. 4 п.1 ст.7 Федерального Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» - обязывающий адвоката соблюдать требования Кодекса профессиональной этики адвоката;

- п.1,2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката, обязывающих адвоката И. честно, добросовестно исполнять свои обязанности, по выполнению принятого поручения, при этом уважая права обратившейся к нему за оказанием юридической помощи С., т.е. разъяснить С. правовые вопросы заключения соглашения, оформить надлежащим образом соглашение, финансовые документы и выполнить порученную работу;

Поскольку адвокат И. нарушил вышеуказанные требования соблюдать нормы адвокатской этики, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, квалификационная комиссия усматривает в его действиях состав дисциплинарного проступка.

На заседании Совета АПСО адвокату И. в качестве меры дисциплинарного взыскания было объявлено предупреждение.

4. Посмыслу уголовно-процессуального закона, защитник является самостоятельным участником уголовного судопроизводства, однако, как его позиция по уголовному делу, так ц круг его полномочий, в конечном счете, определяются тем, что он является участником судопроизводства, выступающим на стороне защиты и призванным отстаивать права и интересы обвиняемого.

Не выполнение адвокатом возложенных на него законом обязанностей активно осуществлять защиту, действия вопреки воли подзащитного и расхождение с ним в процессуальной позиции является дисциплинарным проступком.

В представлении указано, что в Главное управление Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области (далее – Главное управление) поступило обращение У. о ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей адвокатом И.

В ходе изучения обращения установлено, что адвокат И. являлся защитником У., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 30, пунктом «г» части 4 статьи 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Согласно апелляционному определению судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда приговор районного суда г. Екатеринбурга в отношении У. отменен, уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство.

В обращении содержатся сведения о несоответствии позиции адвоката И. позиции доверителя. Несмотря на возражения У. против оглашения государственным обвинителем своих признательных показаний в ходе предварительного следствия, адвокат И., действуя вопреки его воле, оставил на усмотрение суда решение по ходатайству прокурора об оглашении чистосердечного признания и показаний У. на предварительном следствии. При этом адвокат И. не ходатайствовал о проверке версии доверителя о понуждении его к самооговору, которую он выдвинул в свою защиту в ходе судебного заседания. И. неоднократно действовал вопреки воле доверителя, фактически поддержал версию органов, осуществляющих уголовное преследование, о виновности У., несмотря на его возражения.

В нарушение подпунктов 1, 2 пункта 1 статьи 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003 (далее – Кодекс) адвокат И. не привел в защиту У. доводов в целях оправдания в полном объеме предъявленного обвинения, не выполнил должным образом свои обязанности, связанные с защитой У., а также выступил на стороне обвинения, поскольку сам просил о назначении У. уголовного наказания.

Представление заканчивалось просьбой возбудить в отношении адвоката И. дисциплинарное производство и рассмотреть вопрос о применении в отношении вышеуказанного адвоката мер дисциплинарной ответственности.

Поскольку в доводах представления и приложенных к нему материалах имелись сведения об умышленном нарушении адвокатом И. требований пп.3,4 п.4 ст.6 , пп.1,4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, п. 1 ст.8; пп.1,2 п.1 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката президентом АПСО возбуждено настоящее дисциплинарное производство.

Будучи надлежащим образом уведомленным о возбуждении дисциплинарного производства, правах, предусмотренных п.5 ст.23 КПЭА, а также дате, времени и месте заседания квалификационной комиссии, адвокат И. представил письменные объяснения в которых указал, что с доводами апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда по делу У. не согласен, считает, что защиту осуществлял добросовестно при этом утверждая : « Изучив материалы уголовного дела, я объяснил У. , что обвинение в отношении него в части хранения и употребления наркотических средств доказано, а в части распространения попытаться опровергнуть доказательства, имеющиеся в материалах уголовного дела, и таким образом на стадии судебного разбирательства переквалифицировать его действия только на хранение наркотических средств в целях личного употребления. У. согласился с данной позицией, после чего нами было заключено соглашение….

Перед началом судебного заседания мы встретились с У. , он был крайне взволнован, пояснил, что у него началась ломка. Я попросил его успокоиться, мы еще раз обсудили нашу позицию защиты, он сказал, что всё понял, он не признает предъявленное ему обвинение только в части распространения наркотических средств.

В судебном заседании на вопрос судьи А. , У., не признал вину в полном объеме, после чего я выразил свою мнение, согласно согласованной с Доверителем перед судебным заседанием позицией о том, что признаем вину только в части хранения наркотических средств….…..расхождение моей позиции с позицией моего Доверителя формально присутствует только лишь в одном этом ……. Указание на то, что подзащитный был против оглашения его показаний, данных им на предварительном следствии, а я оставил это на усмотрение суда Считаю данный вывод суда формальным, сделанным без учета определенных фактов. После ходатайства государственного обвинителя об оглашении показаний У., данных им на предварительном следствии, суд спросил о моем к нему отношении, и только после мнение У. Таким образом, я не мог предполагать, что именно скажет мой подзащитный. Я считал, что он поддержит мою позицию, как это было согласованно с ним заранее.

…В судебных прениях я заявил о частичном признании вины, а именно в части приобретения и хранения наркотических средств, как было и согласовано с моим подзащитным ранее. У. выступал после меня и заявил, что не признает то, в чем его обвиняют, т.е. в приготовлении к сбыту наркотических веществ. …

Исходя из вышеизложенного, считаю, что если и есть моя вина, то только лишь в том, что недостаточно подробно донес до своего Доверителя, как именно следует выступать в судебном заседании. У. на протяжении всех судебных заседаний был очень взволнован и подавлен, также он находился в состоянии наркотической ломки. Я действовал только лишь во благо своего Доверителя и в соответствии с согласованной с моим Доверителем позицией защиты…

На заседании квалификационной комиссии адвокат доводы письменных объяснений поддержал, заявив, что с материалами дела ознакомился по фотокопиям, предоставленным ему доверителем. Несогласованность с позицией подзащитного объяснил тем, что у последнего началась наркотическая ломка.

И.о. начальника Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области на заседание квалификационной комиссии не явилась.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала в числе прочих следующие документы:

- жалобу У. о неправомерных действиях адвоката И.. с приложенными документами;

- апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда по делу У. Из содержания определения следует что приговор районного суда г. Екатеринбурга в отношении У. отменен, уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство со стадии судебного разбирательства в тот же суд в ином составе суда. В определении указано «судебная коллегия приходит к выводу, что позиция адвоката И. .явно не совпадала с позицией У., надлежащей юридической помощи адвокат своему подзащитному не оказал, при выступлении в прениях не привел в его защиту доводов в целях оправдания в полном объеме предъявленного обвинения, не выполнил должным образом свои обязанности, связанные с защитой У. Более того, адвокат по существу выступил на стороне обвинения, поскольку сам просил о назначении У. уголовного наказания.

Такая защита нарушает ст. 48 Конституции РФ, в соответствии с которой каждому гарантировано право на квалифицированную юридическую помощь…

В соответствии со ст. 49 УПК РФ адвокат с момента допуска к участию в деле обязан принять все предусмотренные законом меры к защите прав и интересов обвиняемого.

По смыслу указанной нормы закона и в силу положений подп. 3, 4 п. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 2 ч. 1 ст. 9 и ч. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, в ходе производства по делу защитник должен соотносить свои действия по оказанию юридической помощи с позицией своего подзащитного, при этом адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на защиту по уголовному делу, не вправе отказаться от принятой на себя защиты обвиняемого, не вправе занимать но делу позицию и действовать вопреки воле доверителя (подзащитного), за исключением случаев, когда защитник убежден в наличии самооговора доверителя; адвокат не может также делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если тот ее отрицает…»

При рассмотрении дисциплинарного производства квалификационная комиссия учитывает следующее.

Жалоба У. в отношении адвоката И. поступила на рассмотрение в территориальный орган юстиции (ГУ МЮ РФ по Свердловской области) и доводы, изложенные в жалобе, послужили основанием для принесения данным органом представления в адрес адвокатской палаты.

Автором представления в качестве доказательств предоставлены жалоба У. и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда . по делу У.

Адвокат И. в опровержение доводов представления дал письменные и устные объяснения, фотокопию протокола судебного заседания.

Исследовав доводы участников дисциплинарного производства, материалы дисциплинарного производства, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу о доказанности факта умышленного нарушения адвокатом И. требований ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия находит установленным, что адвокат И. осуществляя по соглашению защиту обвиняемого У. недобросовестно отнёсся к выполнению профессиональных обязанностей. Заключив соглашение накануне процесса, должным образом не изучив материалов дела, не подготовившись к защите, и четко не согласовав позицию с подсудимым, адвокат вышел в судебное заседание, в котором действовал вопреки воли своего подзащитного. Как следует из апелляционного определения суда, жалобы доверителя У. и копии протокола судебного заседания, адвокат И. заявил о частичном признании вины его доверителем, в то время как его подзащитный полностью не признавал себя виновным. Несмотря на возражения У. против оглашения государственным обвинителем своих признательных показаний в ходе предварительного следствия, адвокат И. , действуя вопреки его воле, оставил на усмотрение суда решение по ходатайству прокурора об оглашении чистосердечного признания и показаний У. на предварительном следствии. При этом адвокат И. не ходатайствовал о проверке версии доверителя о понуждении его к самооговору, которую он выдвинул в свою защиту в ходе судебного заседания, в прениях, несмотря на отрицание У. вины, просил изменить квалификацию и назначить подсудимому наказание за приобретение и хранение наркотиков. По жалобе другого адвоката и самого осуждённого приговор районного суда г. Екатеринбурга в отношении У. был отменен, в том числе за нарушением права на защиту.

Квалификационная комиссия исходит из того, что защитник-адвокат является профессиональным участником уголовного судопроизводства и обязан при выполнении профессиональных обязанностей руководствоваться как процессуальным законодательством, так и нормами законодательства об адвокатской деятельности.

Невыполнение данных обязанностей является нарушением норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами ( п.п. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" ) , а в соответствии с п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката также должен … квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).

В силу положений пп. 3, 4 п. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»,. Адвокат не вправе:

- занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя;

- делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если тот ее отрицает;

Кодекс профессиональной этики адвоката запрещает адвокату :

1) действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, безнравственными интересами или находясь под воздействием давления извне( пп.1, п.1 ст.9 КПЭА)

2) занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного;( пп.2 п. 1 ст.9 КПЭА)

Все вышеизложенные запреты и требования адвокатом И. грубо нарушены. Доводы, приведенные адвокатом в своё оправдание, не опровергают дисциплинарное обвинение. Оно подтверждено содержанием жалобы доверителя, апелляционным определением областного суда, копией протокола судебного заседания. Частично оно не отрицается и самим адвокатом И.

Квалификационная комиссия находит, что адвокат проявил профессиональную недобросовестность, не выполнил возложенную на него законом обязанность активно отстаивать права и интересы подсудимого, а действуя вопреки воли подзащитного допустил расхождение с ним в процессуальной позиции.

В связи с изложенным квалификационная комиссия приходит к выводу об умышленом нарушении адвокатом И. законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм профессиональной этики и усматривает в его действиях состав дисциплинарного проступка.

В соответствии с п.1ст.18 КПЭА нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящим Кодексом.

Как указано в п.2 ст.19 Кодекса профессиональной этики адвоката поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и Совета.

Исходя из изложенного, руководствуясь п.7 ст.33 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» пп.1, п.9 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката, квалификационная комиссия пришла к заключению о наличии в действиях адвоката И. умышленного нарушения пп.3,4 п.4 ст.6 , пп.1,4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, п. 1 ст.8; пп.1,2 п.1 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката

Совет адвокатской палаты, согласившись с заключением квалификационной комиссии объявил адвокату И. предупреждение.

5. В соответствии с п.4 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката ( в ред.20.04.2017г. ) адвокат обязан уведомить Совет о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката.

Нарушение алгоритма поведения адвоката при принятии поручения против своего коллеги – адвоката является дисциплинарным нарушением.

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании материалов проверки жалобы адвоката Г. поступившей в АПСО 21.01.2021г. в отношении адвоката К.

В жалобе адвокат Г. указывает: «В отношении меня в городском суде рассматривается уголовное дело по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ. Представителем потерпевшего К.В. в уголовном деле выступает адвокат К..

К.В. в ходе предварительного следствия был заявлен гражданский иск, он был признан гражданским истцом, а я гражданским ответчиком.

Адвокат и представитель потерпевшего К. в ходе судебного разбирательства уголовного дела поддержала исковые требования К,В,., тем самым вступила в правоотношения по исковым требованиям, заявленным к адвокату.

При этом К. не уведомила Совет Адвокатской палаты Свердловской области на принятие поручения по гражданским правоотношениям против действующего адвоката Г.

Полагаю, что адвокатом К.. было допущено нарушение п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката …»

Полагая доводы жалобы убедительными президент АПСО возбудил в отношении адвоката К.. настоящее дисциплинарное производство

Адвокатом К. представлены письменные объяснения в которых она не отрицает судебное представительство интересов потерпевшего К.В. в уголовном деле по обвинению адвоката Г., но считает, что дисциплинарного проступка не совершала.

В частности адвокат указывает: « 18.09.2020 года мной заключено соглашение с К.А. на представительство интересов в суде 1 инстанции потерпевшего К.В. по уголовному делу в отношении Г.

В ходе судебного следствия, рассмотрения дела в суде, я не имела информации по статусу Г. , так как в отношении нее неоднократно подавались жалобы о лишении последней статуса адвоката, которые рассматривались в течении всего времени слушания дела в суде. В виду того, что Г. была очень агрессивно настроена, выяснить вопрос о ее статусе не представилось возможным.

Представителем потерпевшего М., неоднократно предлагалась решить исковые требования о возмещении ущерба мировым соглашением, однако они игнорировались последней в полном объеме.

18.01.2021 в ходе прений по уголовному делу, я поддержала мнение государственного обвинителя в части гражданского иска. Прения сторон закончились во второй половине дня и в связи с тем, что я не располагала временем самостоятельно отправить уведомление в АПСО, встретившись с клиентом, попросила его отправить уведомление , при наличии времени на это действие. Не настаивала, так как считала, что статуса адвоката у осужденной Г. нет. Просто хотела подстраховаться. В дальнейшем, в виду семейных обстоятельств, не выяснила у клиента исполнил ли он мое поручение…. мне стало известно, что мое уведомление, написанное от руки, она отправила в этот же день, т.е. 18.01.2021 года. Передала мне опись, составленную ей при отправлении уведомления. Так же фотографию самого уведомления, так как ксерокопию уведомления сделать не успела…»

К объяснениям адвокат приобщила копию квитанции о получении гонорара от 18.09.2020г. и уведомления в Совет АПСО и описи вложений от 18.01.2021 года.

Будучи надлежащим образом уведомленной о возбуждении дисциплинарного производства, правах, предусмотренных п.5 ст.23 КПЭА, а также дате, времени и месте заседания квалификационной комиссии, адвокат К. каких-либо иных объяснений и документов не представила, на заседание квалификационной комиссии не явилась.

На заседании квалификационной комиссии представитель Г. адвокат А. доводы жалобы поддержал, заявил, что адвокат К.. активно поддерживала сторону обвинения, доказывала обоснованность исковых требований доверителя, достоверно зная, что Г. на момент рассмотрения дела являлась действующим адвокатом.

Доверитель Г. на заседание квалификационной комиссии не явилась.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала наряду с другими следующие документы:

- копию квитанции № о внесении К.А. в кассу СОКА гонорара адвокату К.. « за представительство в суде 1 инстанции по уголовному делу потерпевшего К.В. по делу Г. »

- копию уведомления адвоката К.. от 18.01.2021 г. в Совет АПСО об осуществлении представительства потерпевшего К.В. по уголовному делу в отношении Г.

- копию протокола судебного заседания городского суда по уголовному делу Г. из содержания которого следует, что судебное заседание по делу началось 18.09.2020г., при установлении личности подсудимой Г. указала, что является адвокатом и это происходило в присутствии представителя потерпевшего К.В. адвоката К..

Согласно пп. 1 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката жалоба адвоката, поступившая в адвокатскую палату является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Автором жалобы в качестве доказательств предоставлена собственно жалоба, на заседании квалификационной комиссии представитель Г. адвокат А. доводы жалобы поддержал.

Адвокат К. в качестве доказательств, опровергающих доводы жалобы Г. представила письменные объяснения, копию квитанции, копию уведомления в Совет АПСО.

Оценив сведения, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, документах в их совокупности, учитывая объяснения, данные на заседании квалификационной комиссии адвокатом К. проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу наличии в действиях (бездействии) адвоката К. нарушений требований законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия исходит из следующего.

Из материалов дисциплинарного производства с очевидностью следует, что адвокатом К. нарушен алгоритм поведения адвоката при принятии поручения против своего коллеги - адвоката. Данное обстоятельство отрицается адвокатом К.. которая считает, что нарушений не допущено. Объясняя своё бездействие, адвокат указывает, что не была уверена, что адвокат Г. имела действующий статус. Кроме того, адвокат К.. полагает, что поскольку исковые требования заявлены потерпевшим в рамках уголовного дела, исковое заявление не рассматривались в порядке гражданского судопроизводства. Ею не принималось поручение на представление интересов в споре по гражданскому делу. Все необходимые мероприятия по заявленному иску производились следователем в рамках возбужденного уголовного дела. Поэтому норма ч.2 п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, в соответствии с которой она должна была сообщить о принятии поручения адвокату Г. и, при соблюдении интересов доверителя, предложить окончить спор миром, с уведомлением Совета Адвокатской палаты о принятии поручения по гражданским правоотношениям, была неприменима.

Квалификационная комиссия находит, что адвокат явно заблуждается. Как видно из представленных материалов, в том числе и объяснений адвоката К.., а также участвовавшего в судебном процесс адвоката А. , К. на протяжении нескольких осуществляла защиту интересов потерпевшего по уголовному делу, в соответствии с требованиями УПК РФ. При этом адвокат К. на стороне обвинения участвовала в исследовании доказательств, предоставляла свои доказательства не только в части гражданского иска, но и по обстоятельствам совершенного преступления, в прениях высказывала позицию по квалификации и мере наказания, т.е. выполняла поручение по ведению дела против действующего адвоката. О том, что Г. на момент принятия поручения имела статус адвоката было установлено во время судебного заседания, в котором участвовала и адвокат К..

Осуществляя адвокатскую деятельность и являясь членом адвокатской палаты, адвокат приобретает не только определенные права, но и принимает на себя ряд обязанностей. Выполнение требований Кодекса профессиональной этики адвоката, решений органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции являются обязанностью адвоката, предусмотренной пп.4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ».

В соответствии с п.4 ст.15 КПЭА Адвокат обязан уведомить Совет о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката.

Соглашение на представительство потерпевшего К.В. , адвокат К.. заключила 18.09.2020г, и именно с этого времени у К.. возникла профессиональная обязанность – уведомить Совет АПСО о принятии поручения на ведение дела против адвоката Г.. Данная обязанность адвокатом К.. своевременно выполнена не была.

Поскольку адвокат К.. нарушила требования соблюдать вышеуказанные нормы адвокатской этики, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, квалификационная комиссия усматривает в её бездействии состав дисциплинарного проступка.

Вместе с тем, квалификационная комиссия находит, что непосредственной причиной проступка явилось неправильное толкование адвокатом положений Кодекса профессиональной этики адвоката. С учетом этого, и принимая во внимание, что до возбуждения дисциплинарного производства К. приняла меры к уведомлению Совета АПСО о принятии поручения против адвоката Г., то данный дисциплинарный проступок следует считать совершенным по грубой неосторожности.

Исходя из изложенного квалификационная комиссия пришла к заключению о наличии в действиях адвоката К. нарушения п.п. 4 п.1 ст.7; Федерального Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 4 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката совершенного по грубой неосторожности.

Совет АПСО с заключением квалификационной комиссии согласился, однако воспользовавшись правом, предусмотренным пп.7 п.1 ст.25 Кодекса профессиональной этики адвоката, вынес решение о прекращении дисциплинарного производства вследствие малозначительности совершенного адвокатом проступка с указанием адвокату К. на допущенное нарушение.

6. Не оформление адвокатом взаимоотношений с доверителем в виде соглашения в письменной форме, невыдача ему финансовых документов, несоблюдение делового стиля общения с доверителем. и требований сохранять честь и достоинство, присущие профессии адвоката является проступком, влекущим дисциплинарную ответственность.

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании материалов проверки доводов жалобы К. поступившей в АПСО в отношении адвоката Л. .

В жалобе К. утверждает:

«Подавая заявление о совершении в отношении меня преступления, я, К. наняла адвоката – Л. Адвокат запросил за представление моих интересов и участии в расследовании уголовного дела 20 000 рублей. Он получила эти деньги сразу без расписок, квитанций и каких-либо учетных документов. Он даже не предложил мне заключить договор об оказании адвокатских услуг. Оплата подтверждается переводом данной суммы на банковскую карту жены адвоката Л.

Позже я выяснила, что мой адвокат не исполняет должным образом свои служебные обязанности – не заявляет ходатайства следователю о проведении судебно-медицинской экспертизы по уголовному делу, не ознакомился с материалами уголовного дела. Адвокат Л. не возвращает мне вещественные доказательства по уголовному делу переданные ему мною. Ведет себя некорректно, даже по хамски, унижает меня и называет меня непристойными словами. Действиями адвоката Л. затягивается процесс рассмотрения уголовного дела, что ущемляет меня в правах на требования справедливости по отношению ко мне. На мои неоднократные требования вернуть мне деньги переданные в оплату работы, адвокат Л. не реагирует, на телефонные звонки не отвечает, намеренно скрывается от меня, а когда берет телефон то лжет что находится на больничном.

Считаю, что ситуация сложилась данным образом только из-за халатного отношения адвоката Л. к исполнению своих обязательств по соглашению, как адвоката. Не принимая надлежащего участия в ходе расследования уголовного дела, не отстаивая и не защищая мои интересы, адвокат взял с меня немалые денежные средства за якобы проделанную работу. Не уважает мои права, а также своим поведением оскорбляет мою честь и достоинство.» В подтверждение доводов жалобы доверитель приобщила копию выписки по денежному переводу, копии скриншотов по переписке с адвокатом, копию выписки с сайта ФССП РФ.

Каких- либо объяснений адвокатом не предоставлено.

Полагая доводы жалобы обоснованными президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство.

После возбуждения дисциплинарного производства адвокатом Л. были представлены письменные объяснения, в которых он указал: «С К. в январе 2020 г. мною обсуждалась перспектива заключения соглашения на защиту её интересов, но до настоящего времени соглашение так и не заключено… К. действительно были переведены на карту моей жены 20 000 рублей, однако я также не могу оформить их как «аванс», и не могу ими воспользоваться, поскольку соглашение с ней до сих пор не заключено…»

Также в объяснениях адвокат утверждает, что несмотря на отсутствие письменного соглашения длительное время занимается представительством интересов К. , неоднократно объяснял ей сложность и затяжной характер выполнения поручения не по его вине и указывает, что от оформления соглашения в письменном виде К. уклоняется, высказывает ему необоснованные претензии доходя до оскорблений.

К объяснениям адвокат приложил копии документов, полученных от следователей и копию больничного листка, из содержания которого видно, что в период с 15 по 26.12.2020г. Л .был нетрудоспособен.

Доверитель К. на заседание квалификационной комиссии не явилась.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала документы:, в числе которых

- копию выписки по денежному переводу, о внесении К. 13.02.2020г. на банковскую карту Л.И. ( жены адвоката Л.) 20 000 руб.

- копии скриншотов по переписке К. с адвокатом Л. из содержания которых следует, что в период с . до . К, неоднократно требовала от адвоката Л. возврата документов и выплаченных ему денег. В текстах скриншотов зафиксированы такие обращения адвоката к доверителю: «Да, тебе курица! Заткнись на время.. Ну ты и тварь..»

- копию объяснения К. от 26.03.2020г. данных старшему следователю следственного отдела по району г. Екатеринбург следственного управления Следственного комитета по Свердловской области В. с участием защитника Л. предъявившего ордер № от 04.03.2020г.

При рассмотрении дисциплинарного производства квалификационная комиссия учитывает.

Согласно пп. 1 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката жалоба доверителя адвоката, поступившая в адвокатскую палату является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Автором жалобы в качестве доказательств предоставлены собственно жалоба, копия банковской выписки, скриншоты переписки с адвокатом Л. .

Адвокат Л. в качестве доказательств, опровергающих доводы жалобы представил письменные объяснения, копии документов, полученных от следователей и копию больничного листа.

Оценив сведения, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, документах в их совокупности, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу наличии в действиях ( бездействии) адвоката Л. умышленных нарушений требований законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия находит установленным, что адвокат Л. оказывая юридическую помощь К. взаимоотношения с доверителем в виде соглашения в письменной форме не составил, условия соглашения и порядок его выполнения не определил, полученный гонорар в кассу адвокатского образования не внёс, финансовых документов, подтверждающих получение гонорара доверителю не выдал. Кроме того, при общении с доверителем делового стиля Л. не придерживался, допускал некорректные выражения, требование сохранять честь и достоинство, присущие профессии адвоката, не соблюдал..

Квалификационная комиссия исходит из следующего.

В связи с этим квалификационная комиссия отмечает, что действия адвоката Л. противоречат положениям п. 1, 2 ст.8 КПЭА при осуществлении профессиональной деятельности честно, разумно, добросовестно квалифицированно и своевременно исполнять свои обязанности, уважая права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи

Анализируя имеющиеся доказательства, квалификационная комиссия считает установленным, что адвокат Л. не проявил добросовестности как при заключении соглашения, нарушив при этом право доверителя на информированность о его существенных условиях, так и оформлении финансовых документов.

Осуществляя профессиональную деятельность адвокат, как квалифицированный юрист, обязан оформить взаимоотношения с клиентом (доверителем) в точном соответствии с Законом. Это выражается в заключении особого вида договора, именуемого «Соглашение об оказании юридической помощи»

В п.1 и 2 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» указано, что адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем, которое представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

В соответствии с п. 4 ст. 25 вышеуказанного Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» Существенными условиями соглашения являются:

2) предмет поручения;

3) условия выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь;

4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения;

5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения.

Заключение соглашения в письменной форме позволяют определить взаимные права и обязанности адвоката и доверителя в связи с выполнением конкретного поручения. Квалификационная комиссия считает, что адвокат может рассчитывать на доверие клиента только в случае профессионального отношения, как к выполнению поручения доверителя, так и к оформлению своих отношений с ним.

Утверждения адвоката Л., что он осуществлял защиту интересов К. не оформляя письменного соглашения, поскольку не определился с объёмом поручения, и что доверитель сама не желала заключения соглашения квалификационной комиссией приняты быть не могут.

Во - первых, адвокат Л. представлял интересы К. по ордеру адвоката № от 04.03.2020г, где основанием выдачи ордера указано «Соглашение»;

Во-вторых адвокат получил от К. гонорар в сумме 20 000 руб., что подтверждено содержанием жалобы доверителя, копией банковской выписки и не отрицается самим адвокатом;

В - третьих, именно на адвокате, как профессиональном юристе, лежит обязанность по оформлению соглашения.

Квалификационная комиссия приходит к выводу, что адвокат Л. принял на себя поручение по представительству интересов К. в рамках уголовного судопроизводства.

Квалификационная комиссия считает, что надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителем предполагает не только исполнение предмета соглашения об оказании юридической помощи, но и соответствующее оформление договорных отношений с доверителем. Иное поведение адвоката является недобросовестным и профессионально неквалифицированным.

Как указано выше, полученный гонорар не был внесен в кассу адвокатского образования, что противоречит п.6 ст.25 вышеуказанного закона, где указано: «Вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, и (или) компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением».

Из материалов дисциплинарного производства с очевидностью следует, что адвокатом данная обязанность также не выполнена.

Доверитель утверждает, что адвокат Л. : «Ведет себя некорректно, даже по хамски, унижает меня и называет меня непристойными словами…»

Квалификационная комиссия находит обоснованными и эти доводы доверителя. Действительно из содержания скриншотов переписки адвоката Л. и К. в мессенджере «WhatsApр», которые имеются в материалах дисциплинарного производства видно, что адвокат обращаясь к К. допустил некорректные выражения.

В законодательстве об адвокатуре формулируются определенные профессионально- этические требования к адвокатам, призванные не только обеспечивать квалифицированный характер оказываемой ими юридической помощи, но и основанные на традициях адвокатуры правила поведения адвокатов в обществе, с учетом высокой значимости института адвокатуры в правовом государстве.

Кодекс профессиональной этики адвоката устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, а также основания и порядок привлечения адвоката к ответственности.

Позволяя себе в переписке в социальных сетях «Интернета» с доверителем, которому был известен статус Л. . как действующего адвоката, оскорбительные и недостойные выражения, адвокат нарушил положения п.1 ст.4 Кодекса профессиональной этики адвоката, где указано: «Адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии».

Квалификационная комиссия считает, что доводы адвоката о том, что доверитель сама в переписке допустила в отношении его грубость и оскорбления, Л. , как адвоката, не оправдывают и от дисциплинарной ответственности не освобождают.

Поскольку адвокат Л. нарушил вышеуказанные требования соблюдать нормы адвокатской этики, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, квалификационная комиссия усматривает в его действиях состав дисциплинарного проступка.

Вместе с тем квалификационная комиссия считает необходимым отметить, что претензии заявителя относительно возврата уплаченного им адвокату Л. гонорара, находится вне рамок компетенции квалификационной комиссии и могут быть разрешены исключительно в судебном порядке.

Квалификационная комиссия находит установленным в действиях (бездействии) адвоката Л. . умышленные нарушения норм, предусмотренных :

- п.п 4, п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" - обязывающего адвоката соблюдать нормы Кодекса профессиональной этики адвоката;,

- пп.1 п.1 ст.7 ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п.1,2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката, обязывающие честно, разумно, добросовестно квалифицированно и своевременно исполнять свои обязанности, уважая права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи

- п.1,2.4.6 ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"- обязывающий оформлять взаимоотношения с доверителем в виде соглашения в письменной форме, полученный гонорар вносить в кассу адвокатского образования;

- п.1 ст.4 Кодекса профессиональной этики адвоката обязывающего адвоката при всех обстоятельствах сохранять честь и достоинство, присущие его профессии;

С заключением квалификационной комиссии Совет адвокатской палаты согласился, определив адвокату Л. дисциплинарное наказание в виде предупреждения.

7. Действия адвоката в соответствии с нормами процессуального законодательства являются соблюдением требований ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, в связи с чем дисциплинарное обвинение адвоката в совершении действий, дискредитирующих участников процесса, а также неразумном и недобросовестном отстаивании интересов доверителя признано необоснованным.

Из представления вице-президента АПСО следует, что, адрес адвокатской палаты Свердловской области поступила жалоба гр. П.М. в отношении адвоката П.

В представлении вице-президент АПСО указывает:

«Адвокатскую палату Свердловской области обратился гр. П.М. с заявлением о недостойном поведении адвоката П..

Суть претензий следующая.

Адвокат П., будучи представителем по доверенности ООО «Г. Д. », направил на имя несовершеннолетней дочери П.М. – В. копию апелляционной жалобы в районный суд г.Екатеринбурга, в которой её отец обозначен как ответчик по гражданскому делу.

Из содержания жалобы видно, что отец В. является несостоятельным должником (банкротом) организации, где он был генеральным директором, а также обязанным платить алименты. Данные обстоятельства, как утверждает заявитель, не были известны дочери. Не были известны ей материальные проблемы и служебные неприятности отца. То, что стало известно дочери, дискредитирует его в её глазах и не вызывалось необходимостью, т.к. дочь не являлась участником судопроизводства.

Заявитель полагает, что адвокат нарушил правила профессиональной этики, злоупотребив своими правами.

По мнению вице-президента АПСО адвокат П. нарушил требования подп.1 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», а также п.п.1,2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката о разумном и добросовестном отстаивании интересов доверителя незапрещенными средствами, а также обязанности уважать права, честь и достоинство не только доверителей, но и других лиц (п.2 ст.8 КПЭА), проявлять уважение к лицам, участвующим в деле (ст.12 КПЭА).

Соглашаясь с доводами представления, президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство.

Адвокатом даны письменные объяснения, в которых он утверждает:

« Цель направления апелляционной жалобы в адрес В. – выполнение требований процессуального закона, а не желание дискредитировать отца в её глазах находящимися в открытом доступе сведениями….

…Апелляционная жалоба на решение мирового судьи направлена в адрес В. не в частном порядке, а как лицу, в пользу которого обжалуемым судебным постановлением взысканы алименты, достигшему 14 летнего возраста, а потому в силу императивных требований ч.3 ст.37 ГПК РФ подлежащей привлечению к участию в деле (в п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №11 от 24.06.2008 г. «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству») на стадии проверки законности и обоснованности обжалуемого судебного акта, поскольку по итогам рассмотрения жалобы может быть принят судебный акт об изменении размера алиментов (п.2 ч.4 ст.322 ГПК РФ)….

Как это следует из картотеки арбитражных дел по адресу в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» по адресу: https://kad.arbitr.ru/, заявитель П.М. является участником многочисленных судебных разбирательств, начиная с 30.08.2016 г. и до настоящего времени.

Также он является должником по многочисленным исполнительным производствам.

Трудно представить ситуацию, когда члены семьи П.М. в том числе несовершеннолетние, не знали об указанных обстоятельствах, которые маловероятно оставить в тайне в течение практически четырёх с половиной лет, тем более, что вся изложенная в апелляционной жалобе информация является публичной, размещена на общедоступных государственных информационных ресурсах….

…В. как достигшее 14 летнего возраста лицо подлежит привлечению к участию в деле о взыскании алиментов (ч.3 ст.37 ГПК РФ, п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №11 от 24.06.2008 г. «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству») на стадии проверки законности судебного акта.

В связи со сказанным в соответствии с требованиями п.2 ч.4 ст.322 ГПК РФ апелляционная жалоба подлежала направлению, в том числе и в адрес В.. Почтовая квитанция и опись вложения в ценное письмо о направлении апелляционной жалобы в адрес В.. были приложены к апелляционной жалобе на решение мирового судьи в качестве доказательства выполнения требований п.2 ч.4 ст.322 ГПК РФ.

Направленная в адрес В. апелляционная жалоба содержит достоверные, основанные на судебных актах и подтверждённые ими данные (что заявителем не оспаривается).

Отраженные в апелляционной жалобе данные, которые заявитель счёл дискредитирующими, размещены в публичном доступе на государственных информационных ресурсах.

Нет доказательств того, что В. узнала данные об её отце из апелляционной жалобы, а не ранее из указанных выше общедоступных источников.»

В связи с изложенным адвокат полагает, что оснований для привлечения его к дисциплинарной ответственности не имеется.

К объяснениям адвокат приложил копии процессуальных документов ( исполнительного листа, определений и постановлений апелляционных судов)

В силу положений п.3 ст. 23 КПЭА дисциплинарное производство рассмотрено в отсутствие сторон.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала следующие документы:

- распоряжение президента АПСО о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката П..

- представление вице-президента АПСО о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката П..

- жалобу П.М.. в отношении адвоката П.. с приложенными документами.

- объяснения адвоката П.. с приложенными документами.

При рассмотрении дисциплинарного производства квалификационная комиссия учитывает следующее.

Жалоба в отношении адвоката П. поступила от гр. П.М. который по формальным признакам не является субъектом, перечисленным в п. 1 ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката, обращение которого является поводом для возбуждения дисциплинарного производства. Вместе с тем, заявление П.М. поступило на рассмотрение вице-президенту АПСО и доводы, изложенные в жалобе, послужили основанием для принесения данным лицом представления в адрес Совета адвокатской палаты.

Доводы вице-президента АПСО подтверждены жалобой П.М. документами, приложенными к этой жалобе

Адвокат П. представил исчерпывающие письменные объяснения, копию соглашений об оказании юридической помощи, копии документов о выполнении соглашения.

В связи с изложенным квалификационная комиссия считает установленным, что адвокат П.. в период с 2017г по настоящее время на основании разовых соглашений и доверенностей осуществляет представительство интересов ООО «Г.Д.». 22.12.2020 г. между адвокатом П.., и ООО «Г.Д.» заключено соглашение № об оказании юридической помощи, согласно п.2.1.1 которого он принял на себя обязанность подать апелляционную жалобу на решение мирового судьи Судебного участка № судебного района, района г. Екатеринбурга Свердловской области от 19.03.2019 г. о взыскании с П.М. .алиментов в пользу В.. Выполняя требования процессуального закона (ч.3 ст.37, п.2 ч.4 ст.322 ГПК РФ), адвокат П.. направил копию апелляционной жалобы и приложенных к ней документов в адрес В.. как лицу, которого необходимо было привлечь к участию в процессе. О выполнении именно данной обязанности свидетельствуют представленные адвокатом П. документы: почтовая квитанция и опись вложения в ценное письмо от 23.12.2020 г. о направлении жалобы в адрес В. с приложенными к апелляционной жалобе документами

Оценив сведения, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, документах в их совокупности, учитывая объяснения, данные адвокатом., проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу об отсутствии в действиях адвоката П. нарушений требований законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия исходит из следующего.

Адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам, (п.1ст.2 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»), полномочия адвоката перечислены п.2,3 вышеназванной статьи

В ст.12 Кодекса профессиональной этики адвоката указано: «Участвуя в судопроизводстве, а также представляя интересы доверителя в органах государственной власти и органах местного самоуправления, адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении.»

Квалификационная комиссия считает, что из материалов дисциплинарного производства, представленных документов и объяснений адвоката П, с очевидностью следует, что действия адвоката, которые вице-президентом АПСО расценены как неэтичное поведение и дисциплинарный проступок, были обусловлены необходимостью соблюдать требования ГПК РФ, а не личной прихотью, как указывает заявитель . Адвокат поступил как квалифицированный профессионал. Иное поведение в данной ситуации было бы юридически неграмотным и расценивалось с точки зрения норм профессиональной этики адвоката, как недобросовестное выполнение соглашения.

Квалификационная комиссия находит убедительными доводы адвоката, что направляя апелляционную жалобу на решение мирового судьи в адрес В., он руководствовался исключительно указанными выше положениями законов, разъяснениями высших судебных инстанций относительно их применения и существующей судебной практикой, и не имел намерения дискредитировать П.М.. в глазах его дочери.

Деятельность дисциплинарных органов адвокатских палат субъектов Российской Федерации по своей природе является правоприменительной, основанной на предписаниях Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

При рассмотрении дисциплинарного производства, носящего публично-правовой характер, квалификационная комиссия исходит из презумпции добросовестности адвоката, обязанность опровержения которой возложена на заявителя (участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности), который должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований. Все сомнения в виновности адвоката, которые не могут быть устранены в порядке, установленном законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, толкуются в его пользу.

С учетом изложенного, квалификационная комиссия признает, что доказательств, опровергающих предъявленные документы, письменные объяснения адвоката П.. другим участником дисциплинарного производства не представлено, презумпция добросовестности адвоката не опровергнута, поэтому квалификационная комиссия не усматривает в действиях адвоката нарушения законодательства об адвокатуре и требований Кодекса профессиональной этики адвоката.

С заключением квалификационной комиссии Совет адвокатской палаты полностью согласился и дисциплинарное производство в отношении адвоката П. прекратил.

8. В соответствии с п.1 ст.23 КПЭА разбирательство в квалификационной комиссии осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.

Квалификационная комиссия пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства, сочтя доводы адвоката об отсутствии в его действиях состава дисциплинарного проступка убедительными и подтвержденными совокупностью представленных им доказательств.

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании обращения (частного постановления) судьи Челябинского областного суда в отношении адвоката К.

Адвокат К. по соглашению осуществляет защиту П. по уголовному делу которое рассматривается Челябинским областным судом.

В обращении суд указывает:

«Рассмотрение дела начато судом 14 апреля 2021 года.

12 мая 2021 года судом было назначено формирование коллегии присяжных заседателей, при этом адвокат К. в судебное заседание в указанную дату не явился, вследствие чего формирование коллегии присяжных заседателей не состоялось.

То обстоятельство, что ранее защитник адвокат К. уведомлял суд о занятости его в судебных разбирательствах по иным уголовным делам не может рассматриваться как уважительная причина его неявки в судебное заседание по настоящему уголовному делу.

Так, судом сторонам неоднократно разъяснялось, что судебные разбирательства по делам с участием коллегии присяжных заседателей носят приоритетный характер и проходят без каких либо длительных перерывов, что связано с участием в судебном разбирательстве значительного количества кандидатов в присяжные заседатели и присяжных заседателей, не являющихся профессиональными участниками уголовного судопроизводства, явка которых в судебное заседание связана с отвлечением их от постоянной трудовой деятельности. Равно как повторный вызов кандидатов в присяжные заседатели требует значительного времени.

Исходя из этого в ходатайствах защитника адвоката К. об отложении судебного заседания в Челябинском областном суде с учетом его занятости было отказано. Несмотря на это, защитник К. в судебное заседание 12 мая 2021 года не явился. Вследствие этого, формирование коллегии присяжных заседателей было перенесено на 15 июня 2021 года, поскольку при меньшем времени суд не имеет технической возможности обеспечить повторную явку кандидатов Соответственно, указанное обстоятельство влечет за собой увеличение срока содержания под стражей всех трех подсудимых, включая П.

Исходя из имеющихся в материалах дела ордера, адвокатом К. защита интересов подсудимого П. осуществляется на основании заключенного соглашения.

В силу ст.4 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности устанавливаются кодексом профессиональной этики.

В соответствии с ч.2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г., адвокат, принявший по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, прямо предусмотренных законом. По настоящему делу таких обстоятельств не имеется.

Участие защитника в производстве по другим уголовным делам не является уважительной причиной для неявки адвоката в судебное заседание, поскольку в силу ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат не вправе принимать поручения на оказание юридической помощи в количестве, заведомо большем, чем адвокат в состоянии выполнить.

При указанных обстоятельствах, неявка защитника в судебное заседание со ссылкой на его занятость по иным уголовным делам, в первую очередь свидетельствуют о несоблюдении адвокатом К. данного требования закона.

Суд расценивает вышеуказанное поведение адвоката К. как ненадлежащее осуществление им своих обязанностей по защите подсудимого П. , ведущее к затягиванию судебного разбирательства, а также как неуважение, проявленное им по отношению к суду….».

Соглашаясь с доводами обращения, президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство по признакам нарушения адвокатом К. положений пп. 1,4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.1,2 ст.8; пп.5 п.1 ст.9; п.1 ст.14 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокатом К. , представлены письменные объяснения в которых он указывает: « С данным частным постановлением Челябинского областного суда я не согласен полностью.

Считаю, что мною были приняты заблаговременные и достаточные меры во избежание нарушения права обвиняемого по уголовному делу П. на защиту, а также соблюдению баланса прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.

Так, мною заблаговременно в адрес суда были направлены ходатайства об отложении судебного заседания 12.05.2021 г. и документы, обосновывающие мои ходатайства, в связи с моей занятостью по иному уголовному делу в Екатеринбургском гарнизонном военном суде, дата судебного заседания по которому была определена ранее даты судебного заседания по уголовному делу в отношении П. , о чем я не менее пяти раз уведомлял председательствующего К. ., а именно 23.04.2021 г. непосредственно в судебном заседании, 28.04.2021 посредством ГАС Правосудия (Электронное правосудие), 06.05.2021 г. через канцелярию Челябинского областного суда и в судебном заседании, 10.05.2021 г. через ГАС Правосудие. При этом 12.05.2021 г. помимо меня в судебное заседание не явился защитник обвиняемого Б. - адвокат Д., в связи с его заболеванием.

03 июня 2021 г. уголовное дело в отношении обвиняемого П. по ходатайству государственного обвинителя было возвращено прокурору Свердловской области для устранения препятствий в его рассмотрении судом с участием присяжных заседателей, то есть у суда имелись объективные препятствия к рассмотрению уголовного дела в отношении обвиняемого П. с участием присяжных заседателей, в том числе и в связи с удовлетворением судом 06.05.2021 г. ходатайств стороны защиты о признании недопустимыми ряда доказательств по уголовному делу..»

К объяснениям адвокатом К. приобщены копии ходатайств с просьбами об отложении дела, справка из Екатеринбургского гарнизонного военного суда о занятости адвоката в качестве защитника обвиняемого С. в том числе: 11марта 2021 г. с 10 ч. 00 мин., 5 апреля 2021 г. с 14 ч. 00 мин., 6 апреля 2021 г. с 14 ч. 00 мин., 22 апреля с 14 ч. 00 мин. с указанием о назначении судебного заседания на 14 часов 00 минут 12 мая 2021г., планировании последующего судебного заседания на 10 часов 00 минут 13мая 2021г.

На заседании квалификационной комиссии адвокат К. доводы письменных объяснений подтвердил и, кроме того, заявил, в Екатеринбургском гарнизонном военном суде даты судебных заседаний на 12 и 13.05.2021г были определены судом 22 апреля 2021 г. в день судебного заседания, то есть ранее даты 23 апреля 2021 г., в которую была определена дата судебного заседания в Челябинском областном суде.

В указанные даты был запланирован допрос троих экспертов и троих подсудимых, один из которых прибывает совместно с защитником из Удмуртской Республики. Фактически было запланировано представление доказательств стороной защиты. Иных защитников у С. не имелось. Кроме того, по утверждению адвоката, судьей Челябинского областного суда К. 16 марта 2021 г. были определены даты судебного заседания с 26 апреля 2021 г. по 30 апреля 2021 г., которые не состоялись по усмотрению суда. При этом, в связи с планируемыми датами судебного заседания в Челябинском областном суде, им была запланирована занятость в судебных заседаниях в Екатеринбургском гарнизонном военном суде и в Центральном окружном военном суде на май 2021 г.

Судья Челябинского областного суда К. на заседание квалификационной комиссии не явился.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала следующие документы:

- распоряжение президента АПСО . о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката К.

- обращение ( частное постановление) судьи Челябинского областного суда К. в отношении адвоката К, ;

- объяснения адвоката К. ;

- справку из Екатеринбургского гарнизонного военного суда о занятости адвоката в качестве защитника обвиняемого С.

- копии ходатайств адвоката К. с просьбой об отложении судебного заседания Челябинского областного суда, назначенного на 12.05.2021г. на другую дату.

При рассмотрении дисциплинарного производства квалификационная комиссия исходит из следующего.

Автором обращения судьей Челябинского областного суда К. в качестве доказательств никаких документов не представлено.

Адвокат К. в качестве доказательств представил письменные и устные объяснения, копии ходатайств, справку из Екатеринбургского гарнизонного военного суда.

Оценив сведения, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, документах в их совокупности, учитывая объяснения адвоката, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия большинством голосов ( 7 против 4) приходит к выводу об отсутствии в действиях ( бездействии) адвоката К. нарушений требований ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия отмечает, что содержащиеся в обращении суда утверждения о необходимости соблюдения адвокатом требований процессуального законодательства, ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката, абсолютно справедливы.

Вместе с тем, как уже неоднократно отмечалось, деятельность дисциплинарных органов адвокатских палат субъектов Российской Федерации по своей природе является правоприменительной, основанной на предписаниях Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

Квалификационная комиссия находит установленным, что адвокат К. осуществлял по соглашению защиту П, по уголовному делу, находящемуся в производстве судьи Челябинского областного суда К.

При этом зная о назначенном на 12.05.2021г. судебном заседании в которое были вызваны кандидаты в присяжные заседатели, в процесс не явился, а вместо этого принял участие в судебном заседании по иному уголовному делу в Екатеринбургском гарнизонном военном суде. Челябинский областной суд был вынужден отложить процесс, несмотря на прибытие в судебное заседание кандидатов в присяжные заседатели.

Автор обращения полагает, что неявка адвоката в процесс вызвана личной недисциплинированностью К., неуважением к суду и несоблюдением им требований пп. 1,4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.1,2 ст.8; пп.5 п.1 ст.9; п.1 ст.14 Кодекса профессиональной этики адвоката. В частности: честно, разумно, добросовестно, своевременно и квалифицированно выполнять свои профессиональные обязанности; не принимать поручения на оказание юридической помощи в количестве, заведомо большем, чем адвокат в состоянии выполнить; заблаговременно уведомлять о своей неявке суд; проявлять уважение к суду и участникам процесса.

Однако, как следует из объяснений К. и представленных им документов, поведение адвоката было обусловлено иными причинами.

Неявка адвоката в суд вызвана занятостью в ином процессе. При этом адвокат К. ссылается на более ранее ( 22.04.2021г.) назначение судебного заседания в Екатеринбургском гарнизонном военном суде на 12.05.2021г. В военном суде должны были допрошены эксперты и подсудимые, исследоваться доказательства защиты. Адвокат К. утверждает, что 23.04.2021г. в Челябинском областном суде при обсуждении вопроса о назначении судебного заседания на 12.05.2021г. не только лично уведомил суд о своей занятости, но и заявил обоснованное ходатайство, которое неоднократно продублировал в письменном виде с приложением справки Екатеринбургского гарнизонного военного суда. Ходатайство судьёй К. безмотивно было отклонено. Кроме того, из пояснений адвоката К. следует, что судебное заседание Челябинского суда было отложено не только по причине его неявки, но и в связи с неявкой по болезни адвоката Д. , осуществлявшего защиту подсудимого Б.

Как указано выше автор обращения каких-либо доказательств, подтверждающих доводы обращения не представил. В частности, в материалы дисциплинарного производства не направлен протокол судебного заседания, соответствующие уведомления, докладные записки сотрудников суда.

Квалификационная комиссия полагает убедительными доводы адвоката, что его вины в создавшейся ситуации не имеется.

С учетом изложенного, квалификационная комиссия признает, что доказательств, опровергающих письменные документы и объяснения адвоката К. другим участником дисциплинарного производства ( судьёй К. ) не представлено, и данных, свидетельствующих об умышленном нарушении адвокатом К. требований пп.1,4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.1,2 ст.8; пп.5 п.1 ст.9; ст.12 Кодекса профессиональной этики адвоката, в материалах дисциплинарного дела нет.

Поэтому квалификационная комиссия не усматривает в действиях адвоката нарушения законодательства об адвокатуре и адвокатской деятельности и требований норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

С данным заключением Совет АПСО согласился и дисциплинарное производство в отношении адвоката К. прекратил.

9. В соответствии с п.1 ст.9 КПЭА адвокат не вправе оказывать юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды. Недобросовестное отношение адвоката к составлению условий соглашения и его выполнению, введение доверителя в заблуждение, используя его юридическую неграмотность противоречит этическим основам адвокатской деятельности и является дисциплинарным проступком.

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании жалобы доверителя Т. поступившей в АПСО в отношении адвоката А.

Как следует из жалобы между адвокатом А. и Т. было заключено соглашение № , предметом и содержанием которого явилась защита прав и представление законных интересов лица, получающего юридическую помощь, - Т.С. на стадии предварительного расследования по уголовному делу в РПТО ОП СУ УМВД РФ по городу Екатеринбургу в виде участия в следственных действиях, подготовки к ним; в виде устных правовых консультаций, составление и направление от имени подзащитного обращений правового характера в случае необходимости.

В кассу адвокатской конторы по квитанциям № в три приёма Т.. было внесено 105 000 (сто пять тысяч) рублей. Как указывает доверитель на протяжении полутора месяцев адвокат А. не принимал участия ни в одном следственном действии. Тем не менее, все внесенные денежные средства были списаны как отработанный гонорар по уголовному делу Т.С.

По мнению президента АПСО в действиях адвоката А. содержатся признаки дисциплинарного проступка в связи с нарушением пп. 4 п.1 ст.7 ФЗ “Об адвокатской деятельности и адвокатуре РФ” и п.1,2 ст.8 КПЭА - недобросовестное выполнение обязанностей профессионального представителя - адвоката

В своих возражениях на жалобу Т. адвокат А. подтверждает, что действительно не принимал участия в каких-либо следственных действиях по уголовному делу в отношении Т.С. но полагает , что гонорар полностью отработал. Кроме того, по утверждению адвоката, в соответствии с п.5.4 Соглашения внесённые денежные средства при расторжении договора по инициативе доверителя возвращению не подлежат. Адвокат приобщил к свои объяснениям копию соглашения, копии своих ходатайств и обращений правового характера а также акты « приёма исполнения поручения» которые, по его мнению, подтверждают факт выполнения условий соглашения.

На заседании квалификационной комиссии адвокат доводы объяснений подтвердил, вместе с тем признал, что соглашение выполнил частично, в следственных действиях участия не принимал, постановление суда по мере пресечения в отношении Т,С. не обжаловал.

Доверитель Т. на заседании квалификационной комиссии заявила, что доводы жалобы поддерживает, указала, что ввиду сложной жизненной ситуации не обращала внимание на документы, которые подписывала по предложению адвоката. Считает, что адвокат обязан ей возвратить большую часть гонорара, поскольку реальной помощи в защите сына не оказал. Вместе с тем не исключает возможности примирения.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия в числе прочих исследовала следующие документы:

-жалобы доверителей;

-копию соглашения адвоката с доверителем № г. в котором указано:

4.2. Предмет и содержание юридической помощи Адвоката:

4.2.1. Защита прав и представление законных интересов лица, получающего

юридическую помощь на стадии предварительного расследования по уголовному делу

№ в РПТО СУ УМВД РФ по г. Екатеринбургу в виде:

участия в следственных действиях, судебно-следственных действиях, подготовки к ним; в виде устных правовых консультаций, составление и направление от имени Подзащитного обращений правового характера в случае необходимости.

5.1 Доверитель обязуется оплатить вознаграждение Адвокату (гонорар) за оказание
юридической помощи по настоящему соглашению в сумме 70 000 (семьдесят тысяч)
рублей в кассу или на банковский счёт адвокатского образования, а также в сумме,
которая согласовывается в акте приёма исполнении поручения, являющимся
обязательным приложением к данному соглашению из расчёта 10 000 (десять тысяч)
рублей за одни день участия в следственных и судебно-следственных действиях,
подготовки к ним в другой день, в течение которого он был фактически занят
выполнением поручения по настоящему соглашению, в зависимости от
продолжительности, объёму и характера сложности работы адвоката в пределах г.Екатеринбурга.

5.3 Настоящее Соглашение действует до момента передачи уголовного дела в суд
первой инстанции и до выполнения адвокатом и доверителем, доверителем-
подзащитным своих обязательств.

5.4 В случае досрочного расторжения Соглашения по инициативе Доверителя уплаченные Доверителем Адвокату суммы возврату не подлежат, за исключением
случая ненадлежащего исполнения Адвокатом обязательств по настоящему
Соглашению, повлекшего причинение ущерба Доверителю-подзащитному. Адвокат
несет ответственность в пределах стоимости услуг по настоящему Соглашению.»;

- акты приема приёма исполнения поручения ;

- письменные объяснения адвоката А. .

Рассматривая дисциплинарное производство квалификационная, комиссия принимает во внимание следующее.

В соответствии с пп. 1 п. 1 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката жалоба, поданная в адвокатскую палату…доверителем адвоката в адрес адвокатской палаты является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Автором обращения в качестве доказательств предоставлены собственно жалоба, жалобы подзащитного Т.С. , даны устные объяснения на заседании квалификационной комиссии.

Адвокат А., в опровержение доводов жалобы, представил письменные объяснения, в которых утверждал, что нарушений требований КПЭА не допускал, а также приобщил копии актов выполнения поручения, уведомления следователю, правовых бумаг, составленных в интересах подзащитного. Во время устных объяснений признал, что ни в одном следственном действии или судебном заседании не участвовал.

Исследовав доводы участников дисциплинарного производства, материалы дисциплинарного производства, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия большинством голосов ( 10 за 1 против) приходит к выводу о доказанности факта нарушения адвокатом А. положений законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм адвокатской этики.

По мнению квалификационной комиссии конфликтная ситуация произошла из-за разного понимания финансовых обязательств доверителем и адвокатом.

Это произошло из-за недобросовестного отношения адвоката к обязанностям надлежащим образом оформить взаимоотношения с доверителем соглашением об оказании юридической помощи.

Формально адвокатом соблюдались требования ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ».

Вместе с тем, предмет поручения сформулированный в Соглашении в общем виде тем не менее воспринимался Доверителем как принятие на себя адвокатом обязанности участвовать во всех следственных и судебно- следственных мероприятиях.

Однако в акте выполнения поручения от 19.03.2021г. основная сумма вознаграждения 70 000 руб. получена адвокатом и списана как отработанный гонорар « за принятие защиты и вступление в уголовное дело в качестве защитника»

При этом, как указывает в письменных объяснениях в адвокатскую палату адвокат А.: « «Вступить в дело» - это означает взаимодействие со следователем; предпринять все меры для должного уведомления следователя об участии в качестве защитника: в случае, если следователь чинит препятствия и не предоставляет материал для ознакомления и/или когда в связи с этим или по иным причинам приходится более одного раза к нему приходить, а возможно и жаловаться на него. Вступить в дело - получить материал из дела, без дополнительной оплаты доверителем независимо от того, сколько потратит время для этой цели адвокат. То есть это входит предмет соглашения (п. 4.2.1) и данная формулировка в акте не противоречит содержанию предмета соглашения.»

Вместе с тем, доверителю такое рода толкование своей юридической помощи при заключении соглашения адвокат не разъяснил.

Таким образом, с учетом содержания п.5.4 Соглашения о том, в случае досрочного расторжения Соглашения по инициативе Доверителя уплаченные Доверителем Адвокату суммы возврату не подлежат, гонорар, полученный от Т. адвокат А. мог списать ( что и сделал) лишь за уведомление следователя о принятии на себя защиты. При этом никаких иных реальных действий по выполнению поручения по осуществлению защиты Т.С. адвокат на протяжении полутора месяцев не предпринял.

Квалификационная комиссия находит, что такое поведение адвоката недобросовестно и безнравственно, противоречит этическим основам адвокатской деятельности , в частности п.1 ст.9 КПЭА в котором указано, что адвокат не вправе оказывать юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды, а в целом такое соглашение имеет признаки кабальной сделки ( ч.3 ст.179 ГК РФ). Не понимать этого, как юрист- профессионал адвокат А. не мог.

П.п. 4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязывает соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката

В п.1,2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката указано, что при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно исполнять свои обязанности , уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи

Поскольку адвокат А. умышленно нарушил вышеуказанные требования соблюдать нормы адвокатской этики, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, квалификационная комиссия усмотрела в его действиях состав дисциплинарного проступка.

Вместе с тем в соответствии с п.7 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат, в отношении которого возбуждено дисциплинарное
производство, имеет право принимать меры по примирению с лицом, подавшим
жалобу, до решения Совета. Поскольку адвокат А. такие меры предпринял и урегулировал с доверителем финансовые вопросы, на заседании Совета АПСО дисциплинарное производство в отношении адвокат А. было прекращено в силу положений п.4 ст.25 КПЭА.

10.. Облечение судьей своего обращения в форму частного постановления никаких дополнительных правовых предпочтений или преимуществ не создает, для целей дисциплинарного производства является юридически нейтральным, преюдициальной силы не имеет, хотя является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Квалификационная комиссия согласилась с доводами адвоката и пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства.

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании обращения (частного постановления) судьи Свердловского областного суда в отношении адвоката Б.

Адвокат Б. в порядке ст.51 УПК РФ осуществляла на предварительном следствии и в суде первой инстанции защиту С. .

Приговором районного суда г. Екатеринбурга С. была осуждена по ст.151.1 УК РФ к наказанию в виде исправительных работ на срок 5 месяцев с удержанием в доход государства 5% из заработной платы.

В обращении суд указывает:

«Апелляционным постановлением Свердловского областного суда отменен приговор районного суда г. Екатеринбурга года в отношении С. в связи с допущенными судом существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, уголовное дело передано на новое судебное разбирательство.

Кроме того, при рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции выявлено следующее нарушение закона.

Как видно из материалов уголовного дела, защиту С. в суде первой инстанции осуществляла по назначению суда адвокат Б.

В соответствии с ч. 7 ст. 49 УПК РФ, п. 3 и 6 ч. 4 ст. 6 Федерального законам 63-ФЗ от 31 мая 2002 г. "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ", а также п. 2 ч. 1 ст. 9 и ч. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат, принявший в порядке назначения поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от принятой на себя защиты обвиняемого. При этом адвокат не вправе занимать по делу позицию и действовать вопреки воле доверителя (подзащитного).

Органами предварительного расследования С. предъявлено обвинение в том, что она умышленно продала несовершеннолетней А. алкогольную продукцию, на что прямо указано в обвинительном акте

Как следует из протокола судебного заседания подсудимая С. отвечая на вопросы председательствующего о мотивах совершения преступления, пояснила, что А. выглядела совершеннолетней. Таким образом, подсудимая фактически выразила несогласие с предъявленным обвинением, оспаривая наличие умысла на совершение преступления.

Между тем, адвокат Б. на стадии судебных прений, вопреки позиции своей подзащитной, ссылалась на полное признание С. своей вины в совершении преступления и высказалась только относительно назначения наказания

Аналогичную позицию адвокат Б. изложила в апелляционной жалобе, сформулировав просьбу о применении судебного штрафа.

Вышеизложенные факты свидетельствуют о нарушении адвокатом Б.вышеуказанных требований закона, на что суд апелляционной инстанции считает необходимым обратить внимание президента адвокатской палаты.»

Поскольку в доводах обращения имелись сведения об умышленном нарушении адвокатом Б. требований пп.3,4 п.4 ст.6 , пп. 4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», пп. 2 п.1 ст.9; п.2 ст.13 Кодекса профессиональной этики адвоката президентом АПСО возбуждено настоящее дисциплинарное производство.

Будучи надлежащим образом уведомленной о возбуждении дисциплинарного производства, правах, предусмотренных п.5 ст.23 КПЭА, а также дате, времени и месте заседания квалификационной комиссии, адвокат Б. представила письменные объяснения в которых указала, что с доводами частного постановления не согласна, считает, что защиту осуществляла добросовестно при этом утверждая : « Наша позиция была согласована и выражалась в полном признании С. вины в инкриминируемом деянии. В ходе судебного заседания, на вопрос председательствующего моя подзащитная, согласно ранее избранной позиции, утвердительно ответила, что обвинение ей понятно, вину признаёт в полном объеме.

На вопрос суда относительно осведомленности С. о возрасте А. , она пояснила, что та выглядела совершеннолетней.

Более развернутого ответа она не дала, так как ранее неоднократно говорила о своих сомнениях относительно возраста, в силу чего она была обязана проверить документ удостоверяющий личность, но не сделала этого. Аналогичные пояснения давались моей подзащитной и в ходе предварительного следствия.

Более того, в судебном заседании решался вопрос о рассмотрении данного дела в порядке особого судопроизводства, поскольку С. при выполнении ст. 217 УПК РФ заявила об этом ходатайство после консультации с защитником. Последствия рассмотрения уголовного дела в порядке особого судопроизводства ей были разъяснены и понятны.

После обсуждения участниками процесса, данное ходатайство судом было удовлетворено и дело рассмотрено судом первой инстанции в особом порядке.

Сомнений в позиции С. к предъявленному ей обвинению у суда не возникло.

При рассмотрении дела, на стадии дополнений, мной было заявлено ходатайство о прекращении данного уголовного дела с применением к С. судебного штрафа, предусмотренного ст. 76.2 УК РФ, поскольку все основания для этого имелись (признание вины в полном объеме, раскаяние в содеянном, загладила вред, отсутствие судимости).

Данное ходатайство поддержал прокурор, а также моя подзащитная, которая, кроме того, пояснила, что последствия прекращения уголовного дела по указанному основанию ей разъяснены и понятны. Однако судом в удовлетворении ходатайства было отказано. Суд вынес обвинительный приговор. В ходе судебных прений мной была озвучена согласованная с моей подзащитной позиция, которую она еще раз подтвердила, в ходе своего выступления в последнем слове.

Данные обстоятельства подтверждаются протоколом судебного заседания и аудиозаписью судебного заседания

После этого С. обратилась ко мне за помощью с целью составить и подать апелляционную жалобу на вынесенный приговор, поскольку была не согласна с тем, что суд не нашел оснований прекратить в отношении нее уголовное дело и применить судебный штраф.

Считаю, что указанные выше доводы опровергают вывод суда апелляционной инстанции о несогласованности позиции с моей подзащитной и, соответственно, наличии в моих действиях нарушения процессуального, либо иного законодательства.

При таких обстоятельствах, вывод суда является ошибочным и, соответственно вынесение частного постановления не обосновано. К объяснениям адвокат приобщила копию кассационной жалобы и копии приговоров суда, из содержания которых следует, что подсудимая признавала вину в полном объёме

Будучи надлежащим образом уведомленной о возбуждении дисциплинарного производства, правах, предусмотренных п.5 ст.23 КПЭА, а также дате, времени и месте заседания квалификационной комиссии, адвокат на заседание квалификационной комиссии не явилась, дополнительных объяснений и документов в адрес комиссии не прислала.

Судья Свердловского областного суда Б. на заседание квалификационной комиссии не явилась.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала документы в том числе - копии приговоров от 20.07.2021г. и 12.11.2021г. в отношении С. в которых отражено, что подсудимая признавала себя виновной.

Квалификационная комиссия принимает во внимание следующее.

Автором обращения в качестве доказательств предоставлено собственно частное постановление.

Адвокат Б. в опровержение доводов заявителя представила письменные объяснения, копию кассационной жалобы, копии приговоров в отношении С..

В связи с изложенным квалификационная комиссия считает установленным, что апелляционным постановлением Свердловского областного суда отменен приговор районного суда г. Екатеринбурга от 20 июля 2021 года в отношении С. в связи с допущенными судом существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, уголовное дело передано на новое судебное разбирательство. По мнению апелляционного судьи, адвокат Б. осуществляя защиту С. в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции и на стадии апелляционного обжалования допустила расхождение с позицией подсудимой, что судом апелляционной инстанции расценено как нарушение права на защиту, отказ от защиты и послужило основанием для отмены приговора. Суть расхождения, по утверждению судьи, выразилась в том, что подсудимая при рассмотрении дела в особом порядке заявила, что покупатель алкогольной продукции выглядела совершеннолетней, а адвокат Б. в судебных прениях и апелляционной жалобе ссылаясь на полное признание вины подсудимой просила о прекращении уголовного дела с применением судебного штрафа.

Исследовав доводы участников дисциплинарного производства, материалы дисциплинарного производства, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу о недоказанности факта нарушения адвокатом Б. положений законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия полагает, что суд апелляционной инстанции совершенно справедливо исправил судебную ошибку, допущенную судьёй районного суда.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 29.06.2021 N 22 "О внесении изменений в отдельные постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам" п.11.1 «Суд в ходе рассмотрения уголовного дела в особом порядке проверяет, соблюдены ли условия постановления приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, в том числе предусмотренное частью 1 статьи 314 УПК РФ условие о согласии обвиняемого с предъявленным обвинением. По смыслу пункта 22 статьи 5, пунктов 4, 5 части 2 статьи 171 и части 1 статьи 220 УПК РФ применительно к особому порядку судебного разбирательства под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, следует понимать фактические обстоятельства содеянного обвиняемым, форму вины, мотивы совершения деяния, юридическую оценку содеянного, а также характер и размер причиненного вреда.»

Утверждения подсудимой, данные в ходе рассмотрения дела не позволяли сделать однозначный вывод о прямом умысле С. на совершение преступления, предусмотренного ст. 151.1 УК РФ. При таких обстоятельствах суд был обязан в соответствии с положениями главы 40 УПК РФ вынести постановление о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначении рассмотрения уголовного дела в общем порядке. Однако именно суд данную обязанность не выполнил.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции ответственность за неправильные действия судьи первой инстанции возложил на защитника, посчитав, что поведение адвоката Б. ., заявившей ходатайство о применении судебного штрафа в отношении подсудимой (со ссылкой на признание С.. вины и принятия мер по заглаживанию причиненного вреда ) является отказом от защиты. При этом следует отметить, что участвующий в судебном заседании государственный обвинитель не возражал ни против рассмотрения дела в особом порядке, ни против применения судебного штрафа.

Из материалов дисциплинарного производства с очевидностью следует, что отказа от защиты адвокат Б. не допускала, адвокат и подсудимая позицию полного признания вины согласовывали, доводы защитника были направлены на убеждение суда о возможности применения положений ст.76.2 УК РФ и поддерживались подзащитной. Это нашло своё подтверждение имеющимися в материалах дисциплинарного производства копиями приговоров.

Квалификационная комиссия находит, что доводы адвоката об отсутствии в её действиях нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики более убедительны, чем аргументы суда.

Облечение судьей своего обращения в форму частного постановления никаких дополнительных правовых предпочтений или преимуществ не создает, для целей дисциплинарного производства является юридически нейтральным, преюдициальной силы не имеет, однако, как указано выше, является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства

Квалификационная комиссия считает, что презумпция добросовестности адвоката Б.не опровергнута, а доводы автора обращения о нарушении адвокатом требований пп.3,4 п.4 ст.6 , пп. 4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», пп. 2 п.1 ст.9; п.2 ст.13 Кодекса профессиональной этики адвоката своего подтверждения не нашли.

В связи с изложенным, квалификационная комиссия не усматривает в действиях адвоката состава дисциплинарного проступка.

Совет адвокатской палаты с выводами квалификационной комиссии согласился, прекратив дисциплинарное производство в отношении адвоката Б.

11. В соответствии с п.3 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги (правовую помощь), за исключением деятельности по урегулированию споров, в том числе в качестве медиатора, третейского судьи, участия в благотворительных проектах других институтов гражданского общества, предусматривающих оказание юридической помощи на безвозмездной основе, а также иной деятельности в случаях, предусмотренных законодательством

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании представления органа государственной власти, уполномоченного в области адвокатуры ( в лице начальника Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области ) поступившего в АПСО 15.03.2021г. в отношении адвоката П.

В представлении указано:

«Главное управление Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области (далее - Главное управление) поступило обращение И. о нарушения адвокатом П. законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.

П. состоит в реестре адвокатов Свердловской области (далее - Реестр) и имеет действующий статус. Сведения о присвоении статуса адвоката П. внесены в Реестр на основании распоряжения Главного управления , регистрационный номер №

В ходе изучения обращения установлено, что адвокат П, зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя ОГРНИП , что подтверждается выпиской из Единого государственного реестра индивидуальных предпринимателей от 25.02.2021 № Основным видом деятельности—индивидуального предпринимателя является консультирование по вопросам коммерческой деятельности и управления.

Согласно пункту 3 статьи 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, утвержденного II Всероссийским съездом адвокатов 08.04.2005 (далее - Кодекс), адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги (правовую Помощь), за исключением деятельности по урегулированию споров, в том числе в качестве медиатора, третейского судьи, участия в благотворительных проектах других институтов гражданского общества, предусматривающих оказание юридической помощи на безвозмездной основе, а также иной деятельности в случаях, предусмотренных законодательством.

Адвокат вправе заниматься научной, преподавательской, экспертной (в том числе в органах и учреждениях Федеральной палаты адвокатов и адвокатских палат субъектов Российской Федерации, а также в адвокатских образованиях) и иной творческой деятельностью.

Адвокат вправе инвестировать средства и распоряжаться своим имуществом, включая недвижимость, а также извлекать доход из других источников, например, от сдачи недвижимости в аренду (наем), если эта деятельность не предполагает использование статуса адвоката.

Таким образом, в нарушение пункта 3 статьи 9 Кодекса, пункта 1 статьи 2 Закона адвокат П. осуществляет предпринимательскую деятельность и получает доход в качестве индивидуального предпринимателя.

В соответствии с пунктом 1 статьи 18 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003, нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и КПЭА, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Кодексом.»

Соглашаясь с доводами представления, президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство,

Адвокатом П. представлены письменные объяснения в которых она указывает, что допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства не имеется, жалоба написанная от имени И. носит анонимный характер, не подписана, а по указанному в жалобе адресу данная гражданка никогда не проживала. Вместе с тем адвокат не отрицает, что с 2008г. зарегистрирована как индивидуальный предприниматель. Деятельность ИП состоит в консультировании по вопросам коммерческой деятельности и управлении (код ОКВЭД- 74.14), дополнительный- образование для взрослых и прочие виды образовательной деятельности (код ОКВЭД-80.4), которые не запрещены законом об адвокатской деятельности.

Будучи надлежащим образом уведомленной о возбуждении дисциплинарного производства, правах, предусмотренных п.5 ст.23 КПЭА, а также времени и месте и заседания квалификационной комиссии адвокат новых письменных объяснений не дала, явившись на заседание квалификационной комиссии пояснила, что ИП закрыла. В подтверждение своих объяснений адвокат представила документы: копию листа записи ЕГРИП от 10.06.2021г. в отношении П. о прекращении физическим лицом деятельности в качестве индивидуального предпринимателя.

Начальник Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области на заседание квалификационной комиссии не явился.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала ряд документов, том числе

- выписку из Единого государственного реестра индивидуальных предпринимателей от 25.02.2021г. в которой указано, что П. является индивидуальным предпринимателем . В сведениях о видах деятельности указано: консультировании по вопросам коммерческой деятельности и управлении (код ОКВЭД- 70.22), дополнительный- образование профессиональное дополнительное (код ОКВЭД-85.42)

- копию листа записи ЕГРИП от 10.06.2021г. в отношении П. о прекращении физическим лицом деятельности в качестве индивидуального предпринимателя.

Квалификационная комиссия учитывает следующее.

Доводы адвоката П. о том, что в соответствии с п.6 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката анонимные жалобы и сообщения на действия (бездействия) адвокатов не рассматриваются, являются абсолютно справедливыми.

Действительно в отношении адвоката П. 24.02.2021г. в АПСО поступила копия жалобы от имени И. идентичная жалобе, полученной ГУ МЮ РФ по Свердловской области. Ввиду анонимности жалобы президентом АПСО было принято решение об отказе в возбуждении дисциплинарного производства в отношении, о чём 10.03.2021г. было вынесено соответствующее постановление.

Однако, руководство ГУ МЮ РФ по Свердловской области куда поступила аналогичная копия жалобы, проверив доводы жалобы и установив, что адвокат П. зарегистрирована в качестве индивидуального предпринимателя, сочло необходимым в пределах своих полномочий внести в АПСО представление о возбуждении в отношении адвоката П. дисциплинарного производства.

Автором представления в качестве доказательств предоставлены сведения из ЕГРИП, копия жалобы И. .

Адвокат П. дала письменные и устные объяснения, в которых указанные в представлении факты не отрицала, однако заявила, что в настоящее ИП ликвидировала В подтверждение объяснений адвокат П. представила выписку из ЕГРИП.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, доводы сторон проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия приходит к выводу о доказанности факта умышленного нарушения адвокатом П. положений законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм адвокатской этики, при обстоятельствах, изложенных в распоряжении президента АПСО и представлении Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области

Квалификационная комиссия находит установленным следующие обстоятельства.

Адвокат П. являясь практикующим адвокатом, одновременно занималась предпринимательской деятельностью выполняя функции руководителя ИП. При этом вид основной деятельности - консультирование по вопросам коммерческой деятельности и управления. По мнению квалификационной комиссии, подобный род занятий, безусловно является правовой помощью и оказанием юридических услуг, которые П. осуществляла на коммерческой основе. Данное обстоятельство по- существу не отрицается и адвокатом П.

Вместе с тем, в соответствии с п.1 ст.2 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» адвокат не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности, а также занимать государственные должности Российской Федерации, государственные должности субъектов Российской Федерации, должности государственной службы и муниципальные должности.

В соответствии с пп.4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката.

В п.3 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката указано, что: « адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги (правовую помощь), за исключением деятельности по урегулированию споров, в том числе в качестве медиатора, третейского судьи, участия в благотворительных проектах других институтов гражданского общества, предусматривающих оказание юридической помощи на безвозмездной основе, а также иной деятельности в случаях, предусмотренных законодательством…»

Поскольку адвокат П. нарушила вышеуказанные требования норм адвокатской этики, законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, квалификационная комиссия усматривает в её действиях состав дисциплинарного проступка.

Вместе с тем, квалификационная комиссия полагает необходимым обратить внимание Совета АПСО при определении меры ответственности адвоката учесть, что ещё до возбуждения дисциплинарного производства адвокат П. свою деятельность в качестве индивидуального предпринимателя прекратила.

В соответствии с п.1 ст.18 КПЭА нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящим Кодексом.

Совет адвокатской палаты с заключением квалификационной комиссии согласился, объявив адвокату П. предупреждение.

12. Неявка адвоката для проведения следственных действий признана нарушением требований Кодекса профессиональной этики адвоката.

Принимая обязанность по защите, адвокат должен поддерживать деловые отношения не только с доверителем, но и со следователем, и другими адвокатами подзащитного , что предполагает осведомлённость и взаимную информированность о предстоящих следственных действиях.

Адвокат Т. на основании соглашения осуществляет защиту Г., по уголовному делу, которое расследуется следователем СЧ ГСУ МВД России по Свердловской области В.

Непосредственный руководитель следователя, заместитель начальника СЧ ГСУ МВД России по Свердловской области Ч. , не являясь лицом, жалоба, обращение, представление которых, в соответствии со ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката являются поводами для возбуждения дисциплинарного производства направил в Главное управление Министерства юстиции РФ по Свердловской области представление о привлечении к дисциплинарной ответственности адвоката Т.

Несмотря на то, что перечень лиц, указанных в ст.20 КПЭА является исчерпывающим, Главное управление согласилось с доводами, указанными в информации ГУ МВД РФ по СО и обратилось в АПСО с представлением о возбуждении в отношении адвоката Т. дисциплинарного производства.

В представлении Главного управления указано:

« В ходе изучения документов установлено, что адвокат Т. в периоды с 21.04.2021 по 27.04.2021, с 16.05.2021 по 21.05.2021 не являлась в ГСУ ГУ МВД России по Свердловской области для проведения следственных и процессуальных действий с участием своей подзащитной. Уведомления о производстве следственных и процессуальных действий направлялись адвокату Т. на электронную почту
« , которая была указана на сайте адвокатской конторы « , а также посредством мессенджера «Whats App» па абонентский номер, указанный в качестве контактного в заявленном ходатайстве и ордере.

Кроме того, сотрудниками ГСУ ГУ МВД России по Свердловской
области 21.04.2021 и 22.04.2021 осуществлялся выезд в офис адвокатской
конторы для вручения адвокату Т. уведомления о проведении следственных и процессуальных действий, по результатам которого 22.04.2021 адвокат Т. уведомление о проведении следственных действий с участием своей подзащитной получила, о чем имеется соответствующая отметка.

В представленных документах также имеется ходатайство обвиняемой
Г. с просьбой обеспечить участие адвоката Т. во всех следственных действиях.

Тем самым, адвокат Т. нарушила требования пункта1статьи8, пункта 1 статья 14 КПЭА, в соответствии с которыми адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, а также при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом, другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.

В силу пунктов 10, 11 Стандарта осуществления адвокатом защиты в
уголовном судопроизводстве, принятого VIII Всероссийским съездом адвокатов 20.04.2017, защитник участвует в следственных и процессуальных действиях, проводимых с участием подзащитного либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника, и в судебных заседаниях по уголовному делу, за исключением случаев, когда такое участие не является обязательным в силу закона и отсутствия просьбы подзащитного.

В соответствии с пунктом 1 статьи 18 Кодекса нарушение адвокатом
требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и
Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет
применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Кодексом.

Пункт 7 статьи 17 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ
«Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»
предусматривает, что представление о возбуждении дисциплинарного
производства, внесенное в адвокатскую палату субъекта Российской Федерации территориальным органом юстиции, рассматривается квалификационной комиссией и советом адвокатской палаты субъекта Российской Федерации в порядке, предусмотренном Кодексом…»

Представление заканчивалось просьбой возбудить в отношении адвоката Т. дисциплинарное производство и рассмотреть вопрос о применении в отношении вышеуказанного адвоката мер дисциплинарной ответственности.

Соглашаясь с доводами представления, президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство, полагая, что действия адвоката Т. нарушают пп.4 п.1ст.7 ФЗ Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

« Доводы представления необоснованные, В действительности в указанный период о производстве следственных действий я была надлежащим образом уведомлена следователем лишь единожды 22.04.2021, при этом принять участие 24.04.2021 в следственных действиях не смогла в связи с нахождением на больничном, о чем
заблаговременно предупредила следователя, сдав ходатайство…

Впоследствии вплоть до 21.05.2021 никаких уведомлений о производстве следственных действии с участием Г. я не получала.

В представлении указано, что уведомления следователь направлял на электронную почту которая указана на сайте Адвокатской конторы » и посредством мессенджера «WhatsApp».

В действительности за период с 21.04.2021 по 27.04.2021 и с 16.05.2021 по 21.05.2021 я была уведомлена один единственный раз 22.04.2021. В другие даты никаких уведомлений от следователя я не получала.

В другие даты следователь не предпринимала мер для надлежащего уведомления - не направляла уведомления почтовым отправлением на адрес, указанный в , не отправляла факс, не вручала уведомления на руки.

Следователь и его руководство фактически пытаются переложить ответственность за неисполнение ими своих должностных обязанностей на адвоката-защитника и одновременно устранить его из уголовного дела.

В своей повседневной жизни и при осуществлении профессиональной деятельности я не использую мессенджер «WhatsApp». В этой связи я не могла получить и не получала уведомлений посредством мессенджера «WhatsApp».

При этом, считаю необходимым отметить, что у адвоката нет обязанности иметь на телефоне именно тот мессенджер, который использует следователь.

В любом случае в отсутствие письменного согласия на получения уведомлений посредством СМС либо мессенджеров подобный способ уведомления не может быть признан надлежащим.»

На заседании квалификационной комиссии адвокат Т. доводы письменных объяснений подтвердила и кроме того заявила, что считает, что следователь незаконными методами препятствовала ей осуществлять профессиональную деятельность.

И.о. начальника Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области на заседание квалификационной комиссии не явился.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала следующие документы:

- распоряжение президента АПСО о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката Т.

- представление органа государственной власти, уполномоченного в области адвокатуры

- представление заместителя начальника СЧ ГСУ МВД России по Свердловской области адресованное в ГУ МЮ РФ по Свердловской области о неправомерных действиях адвоката Т.

- объяснения обвиняемой Г, в которых она указывает, что претензий к качеству защиты осуществляемой адвокатом Т. у неё не имеется, обвинения адвоката Т. в нарушении этических норм являются не справедливыми, не соответствуют действительности.

При рассмотрении дисциплинарного производства квалификационная комиссия учитывает следующее.

Обращение в отношении адвоката Т. поступило от заместителя начальника следственной части ГСУ МВД России по Свердловской области, который не является субъектом перечисленным в п. 1 ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката, чьё обращение служит поводом для возбуждения дисциплинарного производства. Вместе с тем, обращение поступило на рассмотрение в территориальный орган юстиции (ГУ МЮ РФ по Свердловской области) и доводы, изложенные в жалобе, послужили основанием для принесения данным органом представления в адрес адвокатской палаты.

Автором представления в качестве доказательств предоставлены обращение следователя с приложенными копиями документов из материалов уголовного дела.

Адвокат Т. в опровержение доводов представления предоставила устные и письменные объяснения, письменные объяснения доверителя, подтверждающие доводы адвоката и свидетельствующие об отсутствии у подзащитной к адвокату каких-либо претензий как к защитнику и полной поддержке её действий.

Анализируя представленные сторонами доказательства квалификационная комиссия находит установленным, что адвокат Т. осуществляя по соглашению защиту интересов Г... с 21.04.2021 по 27.04.2021, с 16.05.2021 по 21.05.2021 не являлась в ГСУ ГУ МВД России по Свердловской области для проведения следственных и процессуальных действий с участием своей подзащитной.

Квалификационная комиссия принимает как оправдывающие, объяснения адвоката, что в период с 23.04.2021 по 29.04.2021 она не могла участвовать в следственных действиях ввиду заболевания, что подтверждено листком нетрудоспособности № . При этом обязанности предусмотренные п.1 ст14 Кодекса профессиональной этики адвокат Т. выполнила, что подтверждается представленной адвокатом копией направленного ГСУ ходатайства об отложении следственных действий в связи с нахождением на больничном.

В связи с изложенным, квалификационная комиссия полагает, что в данной части дисциплинарное производство следует прекратить.

Оценивая поведение адвоката Т. связанное с неявкой на следственные действия в период с 16.05.2021г.по 21.05.2021г. квалификационная комиссия исходит из следующего.

Заключая соглашения на ведение уголовных, административных, гражданских дел, адвокат должен соблюдать требования, предусмотренные Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвоката.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подпункты 1 и 4 пункта 1 статьи 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», пункт 1 статьи 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Из представленных заявителем документов следует, что по указному адвокатом телефону следователь не смогла уведомить адвоката Т. как о назначаемых следственных действиях, так и выяснить причины неявки на них защитника. Вместе с тем, о проведении следственных действий надлежаще и заранее была уведомлена обвиняемая Г., что удостоверено её подписью в копии уведомления. Кроме того, как как следует из объяснений адвоката Т. защиту Г... она осуществляла совместно с адвокатом К. В представленных материалах имеется копия аналогичного уведомления следователя, которая была направлена адвокату К. на адрес его электронной почты. Таким образом и подзащитная Т. и второй адвокат обвиняемой надлежащим образом были извещены о предстоящих следственных действиях в период с 16 по 21.05.2021г..

Утверждения адвоката Т. о том, что она не явилась к следователю, поскольку не была извещена надлежащим образом вызывают недоумение, и, как оправдывающие адвоката, приняты быть не могут.

Комиссия считает, что возлагая на себя обязанность по защите Г. адвокат должна была поддерживать деловые отношения не только со следователем, но и с подзащитной и вторым адвокатом - К. , что предполагает согласование правовой позиции, осведомлённость и взаимную информированность о предстоящих следственных действиях. Иное поведение является непрофессиональным и неразумным. Несмотря на отсутствие к Т. претензий со стороны доверителя, квалификационная комиссия находит поведение адвоката, связанное с неявкой на следственные действия в период с 16 по 21.05.2021г. недобросовестным и неквалифицированным, противоречащим требованиям п.1 ст.8 и п.1 ст.14 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Оценив сведения, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, документах в их совокупности, учитывая устные объяснения адвоката, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия большинством голосов (6 против 5 ) приходит к выводу наличии действиях (бездействии) адвоката Т. состава дисциплинарного проступка.

Квалификационная комиссия пришла к заключению, что презумпция добросовестности адвоката опровергнута, а вина в умышленном нарушении положений совершении пп.4 п.1ст.7 ФЗ Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката доказанной.

Совет адвокатской палаты с данным заключением согласился, применив к адвокату Т. в качестве меры взыскания замечание.

14. Неоднократная неявка в судебные заседания, несмотря на согласование с адвокатом дат рассмотрения дела, демонстративное непредставление документов, подтверждающих уважительность неявки, неуважение иных участников процесса, своевременно явившихся в судебное заседание, для адвоката недопустимы, в связи с чем квалификационная комиссия согласилась с доводами частного постановления суда о нарушении адвокатом ст.12 Кодекса профессиональной этики адвоката.

В распоряжении президента АПСО указано, что поводом для дисциплинарного производства послужило обращение суда в форме частного постановления.

В адрес адвокатской палаты Свердловской области поступило частное постановление судьи районного суда Свердловской области С. от 22.01.2020г. в отношении адвоката П.

Районным судом Свердловской области под председательством судьи С. рассматривалось уголовное дело по обвинению Ш. . в совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ

В обращении суда указано : « Защиту подсудимого в ходе судебного разбирательства с 11 ноября 2020 года согласно ордеру № по соглашению осуществлял адвокат П. Первое судебное заседание по делу назначено на 17 ноября 2020 года. 11 ноября 2020 года защитник, вступивший в уголовное дело, ознакомлен с материалами уголовного дела.

В то же время 16 ноября 2020 года от защитника поступило письменное ходатайство об отложении рассмотрения уголовного дела, при этом уважительность причин неявки защитника по соглашению суду не представлена. К ходатайству приложен посадочный талон, свидетельствующий о вылете П. в город Н. 14 ноября 2020 года. Других причин для отложения рассмотрения уголовного дела не имелось. В связи с неявкой защитника в судебное заседание и отсутствием согласия подсудимого на замену защитника, суд вынужден был отложить рассмотрение уголовного дела на 08 декабря 2020 года из-за плотного графика работы. Кроме того, в очередном судебном заседании 09 декабря 2020 года с защитником была согласована дата продолжения судебного разбирательства на 16 и 17 декабря 2020 года.

Несмотря на это согласование, защитник адвокат П. в судебное заседание 16 декабря 2020 года не явился, представив накануне письменное заявление об отложении рассмотрения уголовного дела не ранее 21 декабря 2020 года.

Уважительность причин неявки в судебное заседание адвокат не представил, обосновав свое ходатайство посадочным талоном, свидетельствующем о его вылете 12 декабря 2020 года в г. Н. В связи с неявкой защитника в судебное заседание и отсутствием согласия подсудимого на замену защитника, суд вынужден был вновь отложить рассмотрение уголовного дела.

В ходе судебного разбирательства 14 января 2021 года по уголовному делу было закончено судебное следствие, и суд перешел к прениям сторон. Защитнику было предоставлено время с 12 до 15 часов этого дня для подготовки к прениям, учитывая небольшой объем уголовного дела. Однако защитник к прениям не подготовился, в связи с чем, суд был вынужден отложить рассмотрение уголовного дела на более позднюю дату.

Все эти факты привели к затягиванию рассмотрения уголовного дела, по
которому обвиняемый находился под стражей, при этом адвокат проявил неуважение к суду и участникам процесса, вовремя являвшимся в судебные заседания.…»

Какие-либо объяснения адвокат П. давать отказался.

Полагая, что доводы обращения свидетельствуют о нарушении адвокатом требований пп.1,4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.1,2 ст.8; ст.12; п.1 ст.14 Кодекса профессиональной этики адвоката., президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство.

Судья районного суда Свердловской области С. на заседание квалификационной комиссии не явилась.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала следующие документы:

- обращение судьи районного суда Свердловской области С. в отношении П.

- выписку из протокола судебного заседания районного суда Свердловской области по делу Ш. где отражено, что судебные заседания 17 ноября 2020 года, 16 декабря 2020 года были отложены в связи с неявкой адвоката .

Квалификационная комиссия принимает во внимание следующее.

Автором обращения в качестве доказательств предоставлено собственно частное постановление, копия протокола судебного заседания .

Адвокат П. никаких доказательств, опровергающих доводы заявителя, не представил.

В связи с изложенным квалификационная комиссия считает установленным, что адвокат П. достоверно зная о дате и времени начала судебного заседания дважды не явился судебный процесс без уважительной причины, а 14.01.2021г. явился в процесс неподготовленным. Недобросовестное отношение адвоката к профессиональным обязанностям повлекло затягивание судебного рассмотрения дела, в отношении подсудимого, находящегося под стражей

Исследовав доводы участников дисциплинарного производства, материалы дисциплинарного производства, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссияединогласно приходит к выводу о доказанности факта умышленного нарушения адвокатом П нижеизложенных положений законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", а в соответствии с п. 1,2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката также обязан добросовестно и своевременно выполнять профессиональные обязанности, уважать права, …, доверителей, коллег и других лиц, придерживаться манеры поведения …., соответствующих деловому общению…

Из содержания обращения и материалов дисциплинарного производства можно сделать вывод о несоблюдении адвокатом данных норм профессионального поведения. Заключив соглашение на ведение дела адвокат в даты назначенных заранее и согласованных с ним судебных заседаний в процессы не являлся, в связи с чем суд был вынужден неоднократно откладывать рассмотрение дела.

В ч.1 ст.12 Кодекса профессиональной этики адвоката указано : «Участвуя в судопроизводстве, …адвокат должен соблюдать нормы соответствующего процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле…»

Квалификационная комиссия находит, что претензии автора обращения и в этой части справедливы.

Неявка в судебные заседания, несмотря на согласование с адвокатом даты рассмотрения дела, неуведомление суда об их причинах, непредоставление документов, подтверждающих уважительность неявки, неуважение иных участников процесса, вовремя явившихся в судебное заседание, для добросовестного адвоката недопустимы, поэтому квалификационная комиссия соглашается с доводами частного постановления и распоряжения президента АПСО о нарушении адвокатом П. вышеуказанной ст.12 КПЭА.

Из материалов дисциплинарного производства с очевидностью следует, что адвокат П.14 ноября 2020 года вылетев в город Н. , но лишь 16 ноября, накануне процесса, уведомил суд о невозможности явки на заседание 17 ноября. Аналогичным образом адвокат поступил и в следующий раз. Вылетев 12 декабря 2020 года в г. Н. адвокат о своей неявке в процесс назначенный на 16 и 17 декабря 2020г. известил суд лишь 15 декабря 2020г.

Такое поведение адвоката противоречат предписаниям п.1 ст.14 КПЭА: « При невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.»

Поскольку адвокат П. умышленно нарушил указанные выше положения законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и нормы профессиональной этики, квалификационная комиссия усматривает в его действиях состав дисциплинарного проступка.

Совет адвокатской палаты с заключением квалификационной комиссии согласился и в качестве меры дисциплинарного наказания объявил адвокату предупреждение.

13. Неявка адвоката для производства следственных действий и предоставление следователю недостоверных сведений о своей занятости в судебном заседании явилось основанием для дисциплинарного преследования.

В соответствии с п.2 ст.5 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.

Адвокат З. на основании соглашения осуществляет защиту Д., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.3,4 ст.228.1 УК РФ . Уголовное дело расследуется следователем СО МО МВД России «Н» (далее СО) капитаном юстиции С.

В представлении утверждается:

«…адвокат З. , надлежащим образом уведомленная о времени и месте судебного заседания 22.12.2020, где должен был решаться вопрос о продлении срока содержания под стражей Д., в назначенное время не явилась, о невозможности участвовать в качестве защитника обвиняемого не сообщала.

24.12.2020г. к 10:00 адвокат З. была приглашена для проведения следственного действия в СО , о чем была уведомлена надлежащим образом путём направления уведомления 21.12.2020.

Однако, 23.12.2020г. в адрес СО поступило уведомление от адвоката З. . о том, что 24.12.2020 к 10:00 явиться не сможет, т.к. на указанное время назначено судебное заседание в городском суде.

24.12.2020 на запрос старшего следователя СО поступил ответ из городского суда о том, что 24.12.2020 в период с 9:00 до 12:00 судьи городского суда дела с участием адвоката З. не рассматривали.

Тем самым адвокат З. нарушила требования пункта 2 статьи 5 Кодекса профессиональной этики адвоката, в соответствии с которым адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.»

Представление заканчивалось просьбой возбудить в отношении адвоката З. дисциплинарное производство и рассмотреть вопрос о применении в отношении вышеуказанного адвоката мер дисциплинарной ответственности.

Соглашаясь с доводами представления, президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство, поскольку полагал, что действия адвоката нарушают требования пп.4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.2 ст.5 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Органы предварительного следствия, в лице старшего следователя капитана юстиции С. , осуществляют общение с адвокатом исключительно путем направления письменных уведомлений, с указанием даты и времени проведения следственных действий. Заблаговременно следователь не согласовывает время проведения следственных действий, не учитывает занятость адвоката, ссылаясь на необходимость явки защитника, в любое удобное для следствия время.

21 декабря 2020 года в адрес адвокатской конторы на мое имя поступило уведомление, направленное старшим следователем С. о необходимости явиться 22 декабря 2020 года к 11.00 часам в городской суд к судье Б. , для продления срока стражи моему подзащитному Д. а также о необходимости явки в следственный отдел 24 декабря 2020 года в 10.00 часов для производства следственных действий. В связи с тем, что у меня ранее были запланированы иные следственные действия, судебные заседания, консультации и иные действия, необходимые для исполнения обязательств по защите и оказанию юридической помощи, мной было согласовано с судьей городского Б. о назначении судебного заседания на иную дату, а именно на 23 декабря 2020 года. Каких- либо претензий со стороны суда о переносе судебного заседания не было. Дата 24 декабря 2020 года следователем со мной не согласовывалась.

… неоднократные попытки со стороны защиты найти время, удобное для производства следственных действий для обеих сторон (защиты и следствия), для осуществления защиты обвиняемого Д. в полном объеме и мере, игнорируются…Я полагаю, что таким образом Старший следователь С. пытается оказать давление на защиту. Неоднократно предлагая при этом защите, признать Д. вину в совершенных преступлениях и дать признательные показания… »

На заседании квалификационной комиссии адвокат, доводы письменных объяснений подтвердила. Пояснила, что письмо следователю содержащие неправильные сведения послала ввиду занятости и необходимости к подготовке к судебному процессу, назначенному 24 декабря 2020г., после обеда.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала в числе прочего документы::

- копию обращения (информационного письма) от начальника СО с копиями документов в отношении адвоката З в котором указано на невыполнение адвокатом профессиональных обязанностей.

- копию уведомления следователя адвокату З. от 21.12.2020г.

- копию ответа адвоката З. следователю: «… Довожу до Вашего сведения, что 24декабря 2020 года, адвокат З. не сможет явиться к 10.00 часам, для производства следственных действий, в связи с тем, что на указанное время у адвоката З. назначено судебное заседание в городском суде, которое назначено в ноябре 2020 года.

Кроме того сообщаю Вам, что в период с 28 по 31 декабря 2020 года,
адвокат З будет находиться в отпуске…»

- ответ председателя городского суда на запрос следователя : «…сообщаю, что 24.12.2020 в период с 09-00 до 12-00 часов судьи городского суда дела с участием адвоката З. не рассматривали …»

Квалификационная комиссия учитывает следующее.

Основанием для проведения проверки в отношении адвоката З. послужила информация, направленная в Главное управление Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области начальником СО После проведенной проверки Управлением было принято решение о внесении в Адвокатскую палаты Свердловской области представления о возбуждении дисциплинарного производства, поскольку, по мнению автора представления, в действиях адвоката З. имеется нарушение требований ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Автором представления в качестве доказательств предоставлены обращение начальника СО с копиями документов, подтверждающими доводы обращения.

Адвокат З. представила письменные объяснения, в которых указанные в представлении факты, в основном не отрицала. При этом адвокат не объяснила, почему ввела в заблуждение следователя ссылаясь свою на мнимую занятость в судебном заседании. На заседании квалификационной комиссии адвокат неправильность своих действий признала.

Исследовав материалы дисциплинарного производства, доводы сторон, проведя голосование именными бюллетенями квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу о доказанности факта умышленного нарушения адвокатом З. положений законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм адвокатской этики, при обстоятельствах, изложенных в распоряжении президента АПСО и представлении Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Свердловской области .

Квалификационная комиссия исходит из следующего.

Направляя в адрес адвокатской палаты представление, автор его сослался как на доказательство, на информационное письмо руководителя следственного отдела, подтвержденное копиями документов из уголовного дела. Из содержания письма следует, что адвокат З. надлежащим образом уведомленная дважды без уважительных причин не являлась для осуществления защиты обвиняемого Д. при этом прибегнув к обману должностного лица предоставив недостоверные сведения о своей занятости. Объяснения адвоката З. выдвинутое против неё дисциплинарное обвинение не опровергают.

В пункте 2 статьи 5 Кодекса профессиональной этики указано, что адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.

Эти требования адвокатом З. умышленно были нарушены.

Квалификационная комиссия полагает, что действия адвоката в создавшейся ситуации являются неприемлемыми, а поведение недостойным, подрывающим доверие не только лично к адвокату, но и адвокатскому сообществу в целом.

Нарушив вышеуказанные нормы, адвокат совершила проступок, который в соответствии с п.1ст.18 КПЭА влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката

Комиссия также отмечает, что адвокат З. не явившись в судебное заседание и на следственные действия проявила профессиональную недобросовестность и неуважение к участникам уголовного судопроизводства ( п.1.2 ст.8; ст.12; п.1 ст.14 КПЭА) однако ввиду положений п.4 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката в соответствии с которыми разбирательство в квалификационной комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, обращении, комиссия правовую оценку данным действиям адвоката не даёт.

Исходя из изложенного квалификационная комиссия пришла к заключению о наличии в действиях адвоката З. умышленного нарушения п.п. 1, 4 п.1 ст.7 Федерального Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п.2 ст.5 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Советом АПСО, с учётом признания адвокатом своей вины и отсутствием дисциплинарных взысканий в качестве меры наказания объявлено замечание

14. В соответствии с п. 2 ст.18 ФЗ РФ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии).

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании обращения (частного определения) судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда в отношении адвоката Ш.

Адвокат Ш. по соглашению осуществлял защиту К. обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст.135 УК РФ и п. «г» ч.2 ст.117 УК РФ

Приговором городского суда К. был осужден по ч.1 ст.135 УК РФ к наказанию в виде обязательных работ на срок 400 часов, по п. «г» ч.2 ст.117 УК РФ оправдан за отсутствием в деянии состава преступления.

Апелляционная инстанция рассматривала данное дело в связи с апелляционным представлением государственного обвинителя, а также апелляционными жалобами осужденного и его адвоката.

Апелляционным определением приговор был изменен лишь в части принятого решения о процессуальных издержках, в остальной части оставлен без изменения, а апелляционное представление и жалобы – без удовлетворения.

В обращении суд указывает, что по мнению судебной коллегии адвокатом были нарушены положения « п. 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката; пп. 1 п. 1 ст. 7 того же закона и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката в соответствии с которыми адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно исполнять свои профессиональные обязанности, а также п. 1 ст. 4 КПЭА в силу которого адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии.

По сообщению суда: « как в судебном заседании суда первой инстанции, так и в ходе судебного разбирательства апелляционной инстанции защитник Ш. , выступая в защиту К. , обвинявшегося в истязании несовершеннолетней потерпевшей, неоднократно заявлял о допустимости и приемлемости насильственных методов воспитания детей, нанесения им побоев, приводя примеры, в том числе, из своей личной жизни.

Кроме того, в выступлениях защитник употреблял выражения, которые не согласуются с требованиями, предъявляемыми Кодексом профессиональной этики адвоката к манере поведения, не соответствуют деловому общению. Судебная коллегия в подтверждение этому полагает необходимым приобщить копию протокола судебного заседания, без приведения этих высказываний в настоящем частном определении в силу этических моментов..»

Поскольку в доводах обращения имелись сведения об умышленном нарушении адвокатом Ш. требований пп.1, 4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.1, 2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката президентом АПСО возбуждено настоящее дисциплинарное производство.

Адвокат Ш. представил письменные объяснения в которых указал , что с доводами частного постановления не согласен, считает, что защиту осуществлял добросовестно действуя в пределах своих полномочий. Адвокат утверждает: «Анализируя текст частного обвинения и протокола судебного заседания, приложенного к нему, я не смог вычленить слова или обороты, которые не соответствуют деловому обороту. Все использованные мною в выступлении слова являются цензурными. Я максимально корректно переводил бранные выражения, которые использовала 14-летняя потерпевшая в адрес своей матери, на культурный русский язык, чтобы максимально точно донести до суда суть ее высказываний. Именно в этом заключается роль адвоката, чтобы донести до суда позицию нормального человека. В протоколе судебного заседания суд, как я понимаю, подчеркнул в тексте те фразы, которые посчитал не соответствующими деловому общению. Вынужден принести извинения что не смог иначе чем фразой «в дальнее сексуальное путешествие» перевести выражение «пошла на ....».

Обращу внимание на то, что именно яркость фраз, точность формулировок позволили мне убедить суд в том, что К. невиновен в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч.2 ст.117 УК РФ. Стандартная практика по Свердловской области - осуждение за три любых факта любого насилия над ребенком. Мне же удалось доказать обратное. В том числе и точностью формулировок, их яркостью.

Не считаю, что использованные мною обороты не выходят за пределы делового общения. Речь адвоката тем и отличается от речи гособвинителя, который просто перечитывает обвинительное заключение. Именно яркость эпитетов, их меткость, острота способны показать бессмысленность обвинения. Ну и важно то, что отношение адвоката к воспитанию молодого поколения, склонение к той или иной педагогической школе, не является на сегодня нарушением закона и не может являться предметом рассмотрения адвокатской палаты»

К объяснениям адвокат приобщил копию апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда

На заседании квалификационной комиссии адвокат доводы письменных объяснений подтвердил, предъявил на обозрение адвокатское досье.

Судья Свердловского областного суда на заседание квалификационной комиссии не явилась.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала ряд документов, что числе:

- копию апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда по делу К.

- копию протокола судебного заседания судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда по делу К.

Квалификационная комиссия принимает во внимание следующее.

Автором обращения в качестве доказательств предоставлено собственно частное определение и протокол судебного заседания.

Адвокат Ш. в опровержение доводов заявителя представил письменные и устные объяснения, копию апелляционного определения в отношении К. , адвокатское досье.

В связи с изложенным квалификационная комиссия считает установленным, что адвокат Ш. в суде первой и апелляционной инстанции последовательно и активно осуществлял защиту К. обвиняемого в совершении развратных действий и истязании несовершеннолетний. С учетом позиции обвиняемого, отрицающего свою вину, адвокат построил тактику защиты таким образом, что суд первой инстанции признал подсудимого невиновным в истязании, а по второму составу преступления назначил минимально возможное наказание. При этом как суд первой, так и апелляционной инстанции согласился с доводами защитника, который хоть и эмоционально, но убедительно доказал несостоятельность обвинения К. в тяжком преступлении. По утверждению апелляционного суда, адвокат Ш. осуществляя защиту К. в ходе судебных заседаний заявлял о допустимости и приемлемости насильственных методов воспитания детей, а также употреблял выражения, которые не согласуются с манерой делового общения, что судом апелляционной инстанции расценено как нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также Кодекса профессиональной этики адвоката. Адвокат Ш. не отрицая фактов, отраженных в документах суда утверждает, что его поведение обусловлено активной защитительной позицией, и, по его мнению, именно яркость и убедительность его аргументов позволила добиться оправдания К.

Исследовав доводы участников дисциплинарного производства, материалы дисциплинарного производства, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия единогласно приходит к выводу о недоказанности факта нарушения адвокатом Ш. норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Квалификационная комиссия полагает, что с учётом конкретных обстоятельств дела, в том числе позиции подзащитного и потерпевшего, адвокат сам определяет тактику и стратегию защиты, способы сбора и предоставления доказательств, реализуя свои права в рамках предоставленных ему законом полномочий. Вмешательство в адвокатскую деятельность запрещено законом, а в соответствии с п. 2 ст.18 ФЗ РФ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии).

В связи с изложенным квалификационная комиссия находит приемлемыми объяснения адвоката Ш. , о том, что выраженное им мнение о методах воспитания детей в рамках осуществления защиты по данному уголовному делу было вполне уместным.

Из содержания же протокола судебного заседания, с учетом позиции адвоката и его пояснений следует, что целью выступления адвоката было не эпатирование участников процесса, а стремление максимально точно донести до суда суть высказываний потерпевшей, что было необходимо для защиты подсудимого.

Квалификационная комиссия находит, что доводы адвоката об отсутствии в его действиях нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики убедительны.

Облечение судьей своего обращения в форму частного определения никаких дополнительных правовых предпочтений или преимуществ не создает, для целей дисциплинарного производства является юридически нейтральным, преюдициальной силы не имеет, однако, как указано выше, является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства

Квалификационная комиссия считает, что презумпция добросовестности адвоката Ш. не опровергнута, а доводы автора обращения о нарушении адвокатом требований пп. 1,4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п.1,2 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката своего подтверждения не нашли.

Соглашаясь с заключением квалификационной комиссии Совет АПСО дисциплинарное производство в отношении адвоката Ш. прекратил.

15. Полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя доверителя в конституционном, гражданском и административном судопроизводстве, а также в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях, регламентируются соответствующим процессуальным законодательством Российской Федерации. ( п.1 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"

В случаях, предусмотренных федеральным законом, адвокат должен иметь ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием. Форма ордера утверждается федеральным органом юстиции

Основаниями для участия в соответствующей стадии уголовного судопроизводства является именно ордер, в который адвокат в обязательном порядке должен внести сведения о наименовании органа, в котором адвокат осуществляет защиту.

Пренебрежение адвоката к добросовестному выполнению своих обязанностей и срыв судебного процесса признаны дисциплинарным проступком.

В распоряжении президента АПСО указано, что дисциплинарное производство возбуждено на основании проверки доводов обращения суда ( в форме частного определения Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда в отношении адвоката М. осуществляющего профессиональную деятельность в адвокатском образовании Свердловская областная коллегия адвокатов

В обращении суд указывает:

«…уголовное дело с апелляционными жалобами адвоката М. и осужденного Р. поступило в Свердловский областной суд для рассмотрения в апелляционном порядке. 18 ноября 2021 года по делу назначено заседание суда апелляционной инстанции Адвокат М. осуществлявший на основании соглашения защиту осужденного Р. в суде первой инстанции и подавший апелляционную жалобу на приговор, заблаговременно извещенный о дате заседания, явился в заседание судебной коллегии при этом ордер на осуществление защиты осужденного в суде апелляционной инстанции представлять отказался. В уголовном деле имеется ордер адвоката № от 03 сентября 2021 года (т. 2 л.д. 16), подтверждающий полномочия адвоката на осуществление защиты Р. лишь в суде первой инстанции - в районном суде г. Екатеринбурга, выданный заведующим адвокатской конторы

В обоснование непредставления ордера в суд апелляционной инстанции адвокат М. указал на его отсутствие, пояснив, что в адвокатской конторе ордера выдаются в ограниченном количестве и только по пятницам, ранее полученные им бланки ордеров он все использовал по другим делам и в настоящее судебное заседание ордер представить не может.

В соответствии с п.п. 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката. Согласно п. 2 ст. 6 вышеназванного закона в случаях, предусмотренных федеральным законом, адвокат должен иметь ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием. Форма ордера утверждается федеральным органом юстиции.

В ордере наряду с другими подлежащими указанию сведениями в обязательном порядке должны быть указаны стадия рассмотрения дела или наименование органа (Приказ Министерства юстиции Российской Федерации от 10 апреля 2013 года№ 47). В соответствии с ч. 4 ст. 49 УПК РФ адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера.

Адвокат М. заблаговременно извещенный о дате судебного заседания, в подтверждение своих полномочий наличие ордера не обеспечил и суду его не представил, осужденный Р. не отказывался от услуг адвоката М., в связи с этим при полной явке участников процесса судебное заседание было отложено на другую дату.

Доводы адвоката о причинах отсутствия у него ордера судебная коллегия не может признать уважительными, и полагает, что своими действиями адвокат М. имеющий проявил неуважение к суду и другим участникам судопроизводства, нарушил Кодекс профессиональной этики адвоката, что повлекло нарушение прав других участников на своевременное рассмотрение уголовного дела.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает необходимым довести изложенные в настоящем частном определении факты до сведения Президента адвокатской палаты Свердловской области, который в соответствии с действующим законодательством уполномочен провести соответствующую проверку…»

Полагая, что в действиях ( бездействии) адвоката М. имеются признаки нарушения требований пп.1, 4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.1 ст.8, а также ст.12 Кодекса профессиональной этики адвоката Президент АПСО возбудил настоящее дисциплинарное производство.

Адвокат М. представил письменные объяснения в которых утверждает, что дисциплинарного проступка не совершил. В частности, адвокат М. указывает: «После вступления в дело в качестве защитника на предварительном следствии к материалам дела следователем приобщен ордер, подтверждающий мои полномочия. При поступлении дела в районный суд г. Екатеринбурга для рассмотрения по существу мной представлен ордер на защиту Р. в суде. После вынесения приговора по делу он обжалован мной в апелляционном порядке в Свердловский областной суд. Рассмотрение жадобы в судебном заседании назначено на 14 часов 00 минут 02 декабря 2021 года.

К началу судебного заседания я своевременно явился, не имел намерения осуществлять действия, направленные на затягивание рассмотрения жалобы судом по существу. Также пояснил секретарю суда о том, что у меня отсутствуют чистые ордерные бланки, поскольку за предшествующие три дня я использовал 7 из 10 ранее полученных, а три использовал ещё ранее.

В судебном заседании суд, разрешая вопрос о допуске меня как защитника к участию в деле, выяснил у моего подзащитного Р. сведения о том, что он настаивает на моем участии как защитника, нуждается в оказании ему юридической помощи, а так же сведения о том, что я действую в рамках ранее заключенного соглашения. Тем не менее суд не допустил меня к участию в деле. Такие действия суда расцениваю как незаконные, а частное определение, вынесенное в мой адрес - необоснованным по следующим основаниям.

Адвокат должен иметь ордер только в случаях, предусмотренных Федеральным законом, это следует из части 2 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности

и адвокатуре в Российской Федерации". По предъявлении ордера адвокат допускается к

участию в уголовном деле в качестве защитника (ч. 4 ст. 49 УПК).

Из содержания указанных норм следует, что при отсутствии в Федеральном законе прямой обязанности адвоката предъявить ордер никто не вправе требовать от него представления ордера для удостоверения полномочий. В уголовно-процессуальном законе требование о предъявлении ордера предусмотрено лишь для допуска адвоката к участию в уголовном деле в качестве защитника, то есть на этапе вступления адвоката в уголовный процесс. Выполнив данную обязанность, я, как адвокат, приобрел процессуальный статус защитника и могу пользоваться всеми полномочиями, сформулированными в ст. 53 УПК РФ, в том числе правом участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и надзорной инстанций, а также в рассмотрении вопросов, связанных. с исполнением приговора. Из буквального толкования уголовно - процессуального закона следует, что для реализаций данного права представления нового ордера не требуется. Таким образом, приобщенный к материалам уголовного дела ордер в полной мере удостоверяет мои полномочия адвоката в качестве защитника на всех стадиях уголовного судопроизводства при том, что мой подзащитный подтверждает наличие соглашения и конкретной договоренности о моем участи на данном процессуальном этапе…..

….Ограничение правосубъектности меня как защитника, в том числе не предусмотренным законом требованием предъявления ордера, повлекло со стороны суда

нарушение права осужденного Р. на защиту, поскольку он лишился квалифицированной юридической помощи адвоката.

Ссылка суда на приказ Министерства юстиции Российской Федерации от 10 апреля 2013 года №47, как и на п.п, 4 п.1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" является некорректной, поскольку указанные нормы не содержат в себе требования, адресованного адвокату о предоставлении ордера в зависимости от процессуальной стадии рассмотрения дела.

Считаю необходимым отметить, что вопрос о предоставлении ордера адвокатами - защитниками в зависимости от стадийности рассмотрения дела вообще не имеет четкой правовой регламентации и является одним из примеров процессуальной казуистики, что нередко является основанием для проявления злоупотреблений со стороны судов. Нередки случаи, когда я в рамках одного соглашения вынужден выписывать десятки ордеров на защиту одного и того же лица. (При избрании меры пресечения - ордер, при ее продлении - снова ордер, при обжаловании промежуточных решений следователя или суда - ордер, и так далее). Именно в этой связи я чисто организационно не успел получить новый набор ордерных бланков и удовлетворить требование суда о его предоставлении по настоящему уголовному делу.»

На заседании квалификационной комиссии адвокат доводы письменных объяснений поддержал. Вместе с тем адвокат признал, что по данному делу им выписывались и представлялись ордера на всех стадиях судопроизводства: на предварительном следствии, на избрании и продлении меры пресечения, в суде первой инстанции. Частное определение он собирается обжаловать, но жалобу ещё не подготовил.

Судья Свердловского областного суда Р на заседание квалификационной комиссии не явилась.

При принятии решения по существу квалификационная комиссия исследовала следующие документы:

- распоряжение президента АПСО о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката М.;

- обращение ( частное определение Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда ) в отношении М. ;

- объяснения адвоката М. ;

- копию протокола судебного заседания апелляционной инстанции Свердловского областного суда от 02.12.2021г. по делу Р. в котором отражено, что рассмотрение дела было отложено на другую дату из-за не предоставления М. ордера адвоката;

- заключение заведующей а/ к К. в котором указано «В АК установлены дни выдачи ордеров адвокатам: по вторникам и пятницам каждой недели. Я лично выдаю адвокатам ордера в количестве 10 бланков, и адвокат расписывается об их получении в Журнале выдачи ордеров адвокатам АК . В мое отсутствие в конторе, по просьбе адвоката, согласовав со мной, ордера может выдать секретарь АК или мой заместитель…. О правилах выдачи ордеров в конторе все адвокаты информированы. Вступая в ту или иную стадию процесса, адвокат должен подтвердить свои полномочия на участие в деле. Ордер является тем документом, который подтверждает полномочия адвоката…»

Автором обращения в качестве доказательств предоставлено собственно частное определение, а также копия протокола судебного заседания.

Адвокат М. в качестве доказательств представил письменные и устные объяснения.

Исследовав доводы участников дисциплинарного производства, материалы дисциплинарного производства, проведя голосование именными бюллетенями, квалификационная комиссия большинством голосов ( 7 против 2) приходит к выводу о доказанности факта умышленного нарушения адвокатом М. положений законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и норм адвокатской этики, при обстоятельствах, изложенных в распоряжении президента АПСО и обращении суда.

Квалификационная комиссия считает установленным, что адвокат М. заблаговременно 18 ноября 2021 года извещенный о дате заседания, явился в заседание судебной коллегии 02 декабря 2021 года, неподготовленным. Бланк ордера адвоката на осуществление защиты осужденного Р. в суде апелляционной инстанции в адвокатской конторе своевременно не получил и не заполнил. Ввиду не представления адвокатом М. ордера, для документального подтверждений своих полномочий, при полной явке участников процесса, судебное заседание было отложено на другую дату.

Адвокат М. оправдывая свои действия заявил, что его полномочия как защитника были подтверждены ордером при вступлении в дело ещё на предварительном следствии. При этом адвокат полагает, что предоставление ордера на иных стадиях уголовного судопроизводства законом не предусмотрено, он не нарушил положений Кодекса профессиональной этики адвоката и дисциплинарного проступка в связи с этим не совершил.

Квалификационная комиссия находит, что адвокат, как минимум, заблуждается.

Действительно, Кодекс профессиональной этики адвоката не содержит правил выдачи и представления адвокатом ордера. Вместе с тем, полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя доверителя в конституционном, гражданском и административном судопроизводстве, а также в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях, регламентируются соответствующим процессуальным законодательством Российской Федерации. ( п.1 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"

В соответствии с ч. 4 ст. 49 УПК РФ адвокат вступает в уголовное дело в качестве защитника по предъявлению удостоверения адвоката и ордера. В ордере наряду с другими подлежащими указанию сведениями в обязательном порядке должны быть указаны стадия рассмотрения дела или наименование органа (Приказ Министерства юстиции Российской Федерации от 10 апреля 2013 года№ 47).

Стадийность уголовного судопроизводства структурирована и законодательно закреплена в уголовно-процессуальном кодексе РФ. Причём принятие адвокатом на себя защиты на одной стадии судопроизводства (в данном случае на предварительном следствии) вовсе не означает, что адвокат в дальнейшем продолжает защиту без документального подтверждения своих полномочий, в том числе суде первой и последующих инстанций. При этом основаниями для участия в соответствующей стадии судопроизводства является именно ордер, в который адвокат в обязательном порядке должен внести сведения о наименовании органа, в котором адвокат осуществляет защиту.

Поэтому суждения адвоката М. о незаконности требований суда о предоставлении ордера для допуска адвоката к участию в стадии апелляционного рассмотрения дела несостоятельны.

Следует отметить, что сам адвокат имея достаточно значительный адвокатский стаж хорошо знал, что для участия в суде апелляционной инстанции обязан был предоставить соответствующий ордер, без предъявления которого он в процесс допущен быть не может. В своих собственных объяснениях адвокат указывает, что в рамках защиты Р. он, помимо ордера на предварительном следствии, выписывал и предоставлял ордера при рассмотрении материалов об избрании меры пресечения, продлении сроков содержания обвиняемого под стражей, а также в суде первой инстанции.

Объяснения адвоката в которых он утверждает, что не смог получить заранее ордер в адвокатской конторе и это связано с организационными вопросами адвокатской конторы, где ордера « выдаются один раз в неделю по пятницам.», на взгляд комиссии, на заседании апелляционного суда были абсолютно неуместны. Кроме того, лживость данных утверждений убедительно опровергнута заключением заведующей адвокатской конторы .

В соответствии с п.п. 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции;

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (подп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", а в соответствии с п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката также по адвокат обязан добросовестно и своевременно выполнять профессиональные обязанности, соблюдая права других лиц, в том числе доверителя на своевременное и справедливое рассмотрение дела.

Из содержания обращения и объяснений адвоката можно сделать вывод об игнорировании адвокатом вышеуказанных норм профессиональной этики. Заранее зная о дате и времени рассмотрении дела, а также отсутствия у него бланка ордера, адвокат тем не менее мер для должного оформления своих полномочий не предпринял. Явившись в судебное заседание неподготовленным адвокат проявил профессиональную недобросовестность, и неквалифицированность, что, в конечном итоге, привело к отложению рассмотрения дела.

Квалификационная комиссия находит, что претензии автора обращения и в этой части справедливы. Нарушение процессуальной дисциплины, пренебрежение законными требованиями суда, неуважение иных участников процесса, явившихся в судебное заседание для адвоката недопустимы, поэтому квалификационная комиссия соглашается с доводами распоряжения президента АПСО, о нарушении адвокатом М. вышеуказанной ст.12 КПЭА.

Презумпцию добросовестности адвоката квалификационная комиссия находит опровергнутой, а дисциплинарное обвинение доказанным в полном объёме.

Поскольку адвокат М. умышленно нарушил указанные выше положения законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и нормы профессиональной этики, квалификационная комиссия усматривает в его действиях состав дисциплинарного проступка.

Совет адвокатской палаты с данным заключением квалификационной комиссии согласился, определив мерой дисциплинарного наказания адвокату М .- замечание.

Обзор подготовлен секретарём квалификационной комиссии АПСО Лазаревым В.В.